Крепость Копорье
В стороне от основных туристических маршрутов недалеко от берега Финского залива есть место, которое по праву должно стать одним из центров туризма, — крепость Копорье. Впервые она упоминается в летописях за 1240 год как погост. Но поселение здесь возникло несколько раньше: в конце XII – начале XIII века. |
Г. Кондратенко. Крепость Копорье летом. XIX
Располагалось тогда Копорье на берегу Финского залива: Балтийский щит (тектоническая плита), на котором располагаются берега восточной Балтики, медленно поднимается. Воды Финского залива отступают, и теперь Копорье находится в 10–12 км от моря. С крепостных стен Копорья в хорошую погоду даже без бинокля на горизонте видна узкая полоска залива. А когдато моряки видели Копорскую крепость за 40 верст.
Крепость возвышается на высокой известняковой скале в долине реки Копорки. Треугольная в плане форма скалы определила форму и размеры крепости. Она вытянута с северо–запада на юго–восток. Одна стена — прясло — это длинная дуга, другая стена почти прямая. Естественной дополнительной преградой служат глубокие овраги. Кажется, что они являются продолжением стен. В местах, где стены соединяются, образованы острые углы. С восточной стороны расположены две башни (Северная и Южная), ворота, к которым ведет каменный мост. Когда–то один из его пролетов был деревянным и был снабжен подъемным механизмом. В воротах имелась подъемная решетка — герса. При консервации в 1970 году герсу подняли и зачемто замуровали, оставив лишь ее нижнюю часть — зубцы. Противоположный угол крепости завершает Северозападная башня. Прямая стена имеет в середине еще одну башню — Среднюю. Юго–западный склон (дуга) оврага наиболее крут, здесь глубина оврага достигает 50 м, поэтому башни на этой стене не строили.
В начале XII века крестоносцы вышли к западным рубежам Новгородских земель. Они разрушили погост Копорье и возвели на его месте деревянную крепость. Александр Невский, одержав важнейшую победу над шведами на берегах Невы, взял штурмом немецкую крепость Копорье и поступил с ней так же, как немцы, т. е. полностью уничтожил.
В 1279 году сын Александра Невского Дмитрий построил на пепелище новую крепость. Правда, эта деревянная крепость просуществовала один год, в следующем году ее заменили каменной. Но и у этой был «век не долог». Стремление Дмитрия превратить Копорье в оплот княжеской власти не понравилось гордому Великому Новгороду. В 1282 году новгородцы отняли у князя крепость — «город разруши и гору раскопаша», как свидетельствует об этом летопись.
Прошло 15 лет и в 1297 году при князе Андрее Александровиче новгородцы сами начали строить здесь новую крепость. «Поставиша новгородцы крепость Копорье каменный». Крепость стала военным и административным центром Водской земли, крупнейшим опорным пунктом новгородской боярской республики в северо–западной части Новгородских земель.
В начале XVI века по приказу Москвы в Копорье возвели новую каменную крепость, которая и сохранилась до наших дней. Сохранилась, разумеется, с соответствующими оговорками. Так, на западной стороне крепости XVI века почти на всю первоначальную высоту, достигавшую 7 м, даже сохранилась стена новгородской крепости конца XIII века.
Восстановить историческую картину в первую очередь помогли археологические исследования. Одним из первых исследователей крепости был петербургский любитель древностей Федор Туманский. Он не раз приезжал в крепость и составил описание современного ему состояния крепости, а также, хотя и не совсем точный, но весьма интересный план крепости с сохранившимися каменными постройками.
Во время одного из визитов Туманский со слов местных жителей записал любопытное свидетельство о том, что в нижнем погребе средней башни должна быть железная доска с надписями, но он «не мог в оной быть ибо по причине зимнего времени нельзя прорыть завалившегося входа». Говоря о нижнем погребе, Туманский имел в виду первый этаж Средней башни. Как знать, может быть под грудами камней и земли в нижнем погребе до сих пор хранится этот своеобразный документ копорской истории.
В 1908 году в Копорье побывал известный петербургский реставратор П.Н. Покрышкин. В своих тетрадях он записал: «Крепость узка, сторона к старому руслу защищена четырьмя башнями и хорошо сложенной стеной, а противоположная сторона сложена плохо и преимущественно потому, что там большой обрыв и не для чего было защищать крепость особо тщательно». На заседании Русского исторического общества тогда было принято решение о проведении в Копорской крепости исследовательских работ. В том числе предполагалось сделать обмеры стен и башен, остатков каменных сооружений внутри крепости. Однако эта работа, как это ни странно, не сделана до сих пор!
В 1858–1860 годах архитектор Е.В. Ломов приспособил часть воротных помещений под часовню, украсив фасад гранитной отделкой. Часовня служила фамильной усыпальницей рода Зиновьевых. Сейчас об этом напоминает лишь гранитная плита, лежащая в передней части крепостного двора.
Средняя башня. Вид из крепостного двора. 2006
В середине 1960–х годов одновременно с работами в Ивангородской крепости началось исследование крепости Копорье. Раскопки велись в течение четырех полевых раскопочных сезонов.
Все копорские башни имели шатровые крыши. В Средней башне на северной стороне крепости удалось проследить в толще кладки систему деревянных связей. Эти связи видны и сейчас в тех местах, где кладка башенных стен разрушилась.
В северо–западной части крепостного двора, недалеко от Северозападной башни находится тайник — скрытый выход из крепости в виде узкого каменного коридора, расположенного под землей. Тайник позволял окруженным защитникам крепости выйти из нее для сообщения с внешним миром или для вылазок за водой (с северной стороны крепости в ложбине некогда было небольшое озеро, питаемое подземными ключами). Сейчас вход в тайник засыпан фрагментами разрушившихся стен.
Интереcнейшей постройкой являлась копорская Преображенская церковь. Она строилась одновременно с крепостными стенами в первой четверти XVI века. В 1756 году Санкт–Петербургская губернская канцелярия приняла решение «починить и вновь сделать» копорскую церковь Преображения. Один их талантливых учеников Растрелли Семен Волков составил смету восстановлении церкви. Из этого документа становится ясно, как выглядела церковь в те годы и что было пристроено. Здание состояло из двух частей: собственно церкви и деревянной пристройки — трапезной. Вскоре решили строить каменную трапезную и колокольню, для чего в западной стене каменного здания были сделаны три арки. Церковь, объединившись с трапезной, должна была представлять собой одно большое помещение. Археологические раскопки подтвердили, что именно так все и было сделано.
Но огромный интерес представляла западная стена первоначальной постройки, которую в 1756–1758 годах переделали в аркады. Среди высокой травы, нагромождения камней и мусора, обуглившихся бревен археологи заложили раскоп внутри церкви. Среди потревоженных кирпичных склепов со шведскими монетами XVII века оказались сложенные насухо, без связующего раствора, из больших известняковых плит основания подзорных столбов и нижняя часть западной стены, «буквально срубленная» в XIX веке.
У южного фасада церкви археологи обнаружили завалы «расписной штукатурки» — фресок, сбитых вероятно в конце XVII – начале XVIII века. По словам очевидца, крупные куски фресок, покрытых красной, желтой, зеленой и черной красками, буквально оживали, когда их промывали в воде.
Строительство закончилось в 1758 году, но вскоре обнаружились дефекты кирпичной кладки: шов, связывающий старое каменное здание с вновь пристроенным, дал небольшую трещину и разошелся, так как старая и новая кладки не были связаны кладкой «вперевязь». Пришлось проводить дополнительные ремонтные работы. Тогда же «синодального ведомства живописец» Иван Колокольников со своей артелью золотил червонным золотом два креста с «яблоками».
В ночь на 21 ноября 1854 года копорская церковь Преображении сгорела. В огне погибли иконы и рукописи. Церковь была восстановлена, но уже с некоторыми изменениями. На одной из картин художника Г.П. Кондратенко (1854–1924) «Крепость Копорье летом» из–за крепостной стены выглядывает «яблоко» на куполе колокольни. К сожалению, талантливый пейзажист Г.П. Кондратенко сейчас известен только специалистам. А он, между прочим, был еще и организатором «Санкт–Петербургского попечительского комитета о сестрах Красного креста» в 1882 году. По легенде, художника к этому подвигла встреча в Крыму с нищенкой, которая была сестрой милосердия в Крымскую войну.
Раскопки 1970–х годов подтвердили мнение некоторых историков о сходстве планировки и некоторых особенностей устройства укреплений Орешека, Нижнего Новгорода, Яма, Копорья и Пскова (Гремячая башня).
Польская интервенция в начале XVII века принесла разорение многим областям Русского государства. Для защиты северо–западных границ был нанят шведский корпус во главе с Яковом Делагарди — сыном Понтуса Делагарди. Шведов, правда, в корпусе было немного, в основном представители других стран Европы. По договору Яков Делагарди должен был охранять Ям, Копорье, Гдов, за это Швеции отдали крепость Корела. Однако вскоре корпус Делагарди из союзника превратился в противника. Летом 1611 года шведы захватили Новгород, а в следующем году — Копорье. Русский гарнизон здесь насчитывал около 300 стрельцов и казаков. Но они не смогли оказать сопротивления шведам и сдали крепость.
Копорье. Гравюра из книги А. Олеария «Описание путешествия в Московию». 1634
От достигнутых в 1590–1595 годах успехов не осталось и следа. По Столбовскому миру, подписанному в 1617 году, под шведской оккупацией оказались Ивангород, Ям, Копорье, Орешек, Корела вместе с уездами. Русскую Ижорскую землю от устья Невы до устья Наровы шведы назвали Ингерманландией. Копорье с уездом составило Копорский лен (вместе с Ямским, Ивангородским и Нотебургским).
Россия не раз предпринимала попытки изменить положение дел в свою пользу, но безуспешно. Так, в 1656 году отряд Ивана Полтева неоднократно вступал в стычки со шведскими регулярными частями в Копорском уезде. В январе 1658 года развернулись боевые действия непосредственно под Копорьем. Отряд Щетинина стоял у стен крепости пять дней, но взять ее не смог.
Шведы рассматривали возможность усиления крепости Копорье. Известно, что военный инженер и фортификатор Эрик Дальберг, назначенный в 1674 году директором управлении всеми крепостями Швеции, докладывал королю о плохом состоянии Копорья и Яма. В сентябре 1681 года Дальберг, осмотрев еще раз Копорье, высказал мнение о необходимости взорвать крепость, так как в случае ее захвата русскими она могла стать опорой русского населения в борьбе со шведами. Был уже приготовлен порох для подрыва крепости, к счастью, этого не произошло. Дальберг изменил свое мнение и убедил Карла XI сохранить крепость, утверждая, что она не стоит и десяти выстрелов. Такая оценка крепости вполне объяснима. Крепость Копорье (типичный памятник оборонного зодчества первой четверти XVIвека) соответствовала способу организации артиллерийского огня и характеру боя у крепостных стен. С развитием артиллерии, ставшей одним из решающих факторов в борьбе за укрепленный пункт, наиболее рациональной была признана бастионная система.
То, что крепость Копорье уже тогда считалась устаревшей, подтвердила ее осада в мае 1703 года войсками фельдмаршала Шереметева. Русские орудия вели огонь непрестанно днем и ночью. Шведы же в силу особенностей крепости не могли адекватно отвечать и через два дня сдали крепость. К концу первой четверти XVIIIвека крепость полностью утратила военное значение, но как административный центр Копорского уезда она существовала еще долгие годы.
Бои Гражданской и Великой Отечественной войн в XX веке проходили совсем рядом. Но стены и башни почти не пострадали от снарядов и бомб. Гораздо больший ущерб крепости принесло равнодушие людей, ответственных за сохранение нашего исторического наследия.
После раскопок и частичной консервации в 1960–1970–х годах никаких работ в Копорье не проводилось... Время медленно, но неумолимо делает свое дело. Так, Федор Туманский упоминал в своих записках комендантский дом — большое каменное сооружение, стоявшее в северо–восточной части крепости, но уже тогда здание начало разрушаться и за два с половиной столетия разрушилось окончательно. Надеемся, что сохранившиеся стены и башни не постигнет подобная участь, и люди еще долгие годы смогут любоваться уникальным памятником отечесвенной фортификации, который лишь в 2001 году получил статус музея.