САМЫЙ ДЛИННЫЙ ПОЧТОВЫЙ ТРАКТ

Северная война со Швецией близилась к победоносному завер­шению. Теперь можно было подумать и о других делах. И Россия обратила взор к восточным окраинам государства. 2 января 1719 г. Петр I собственноручно пишет инструкцию геодезистам И. М. Евреинову и Ф. Ф. Лужину: «Ехать вам до Тобольска, и от Тоболь­ска, взяв провожатых; доехать до Камчатки и далее, куда вам ука­зано, и описать таможние места, сошлася ль Америка с Азией, что надлежит зело тщательно сделать» [216]. Результаты экспедиции не удовлетворили царя: путешественники не ответили на вопрос, «со­шлася ль Америка с Азией?» В 1725 г. к Тихому океану отправляется отряд моряков под командованием капитана-командора Витуса Ионссена Беринга 1. На реке Камчатке в новой крепости Нижне-Камчатской Беринг и его соратники построили корабль «Святой Гавриил», на котором 13 июля 1728 г. отправились в. плавание. Беринг прошел на Север вдоль берегов Камчатки. Обогнув Чукотку, Первая Камчатская экспедиция отыскала пролив между Америкой и Азией, названный впоследствии Беринговым, составила подробную карту восточного побережья Камчатки и Чукотки и собрала обширные сведения о туземном населении. 1 сентября 1728 г. экспедиция вернулась в Нижне-Камчатский острог. Однако одна из основных задач — отыскание морского пути в Америку — оказалась нерешенной. В 1733 г. новые отряды ученых направляются для исследования Сибири и Дальнего Востока. В. Беринг и А. Чириков едут на Кам­чатку, С. Малыгин, Д. Овцын, И. Кошелев, В. Прончищев, С. Челюскин, X. Лаптев и Д. Лаптев — на побережье Северного Ледовитого океана. По мысли организатора и руководителя Великой Северной экспедиции, президента Адмиралтейств-коллегий, адмирала Н. Ф. Головина, отдельные отряды исследователей должны были быть связаны с Петербургом почтой.

Так было положено начало самому длинному в мире сухопутному почтовому тракту от Петербурга до Охотска. Его длина в то время определялась в 12745 верст.

При первом отправлении Беринга на Камчатку в 1725 г. ему был дан наказ, в котором ни слова не говорится о почте, хотя среди всевозможных распоряжений было и такое: «что у вас будет во исправлении оной экспедиции чинится, иметь вам журнал и в Адми­ралтейскую коллегию присылать рапорты помесячно». Во сколько могла обойтись такая посылка, видно хотя бы из того, что Беринг и его товарищи получили на прогоны только от Вологды до Тоболь­ска 1000 рублей. Ехали они на «ямских и уездных подводах» [217].

На Камчатку тогда не только почта не ходила, не было даже бо­лее или менее приличной дороги. 18 января 1727 г. Сенат доносил Екатерине I, что, по предложению якутского воеводы Елчина, «изыс­кан другой путь безопасной и ближе, до Охотска верст с тысячу» [218]: от Якутска — Леною, затем вниз — Алданом, реками Маею и Юдомою — вверх до Юдомского волока, а через волок до реки Урак — на лошадях, Урак же впадает в Охотское море. Предлага­лось населить эти дикие места русскими людьми, для чего «сибир­скому губернатору приложить старание, дабы показать путь как возможно учредить и во удовольствие проезжающих зимовья и дру­гое пристойное по возможности строение сделать» [219].

Сочинение проектов об устройстве дороги в Охотск стало модным среди высших чиновников России в конце двадцатых — начале три­дцатых годов XVIII в. Генерал-прокурор Сената П. И. Ягужинский, например, составил «При первом случае о Охотске рассуждение». Это был обширный, очень дельный план освоения побережья Охот­ского моря и дороги к нему от Якутска. В частности, там говорилось: «Новопоселенным (людям) для новозаводства дать льготы в податях и подводах года на четыре. А ежели когда нужда позовет в проезде служилых людей с казною и понадобятся лошади, то определить плату достойную, чтоб с охотою могли возить, а не из-за палки». Далее предлагалось бесплатно снабдить переселенцев лошадьми, «потому что там ничего нет», изыскать места, где мог бы родиться хлеб [220]. К сожалению, проект Ягужинского не встретил поддерж­ки у правительства: в инструкции, данной охотскому воеводе Г. Г. Скорнякову-Писареву 2 30 июня 1731 г., говорится об освоении побережья, о кораблях, кабаках, церквах, но ни слова не сказано о дороге между Охотском и Якутском.

Правда, и сам Скорняков-Писарев, еще не выехав из Петербурга, подал «Покорное предложение о пути» от Тобольска до Охотска: «От Табольска вниз рекою Иртышем до Самаровского яму. От Самаровского яму вверх реками Обью и Кетью до Маковского острога. От Маковского сухим путем до города Енисейска. От Енисейска до Илимска, через Енисей реку и вверх реками Тунгуской 3 и Илимом. От Илимска сухим путем до реки Лены и по оной реке вниз до Якутска». Далее нужно следовать по маршруту, предложенному Елчиным. Воевода описывает все трудности дороги до Охотска: «Ураком рекою, ежели судном плыть, то немалой труд возымеет, понеже оная не в дождливое время бывает весьма маловодна... А от Якуцка летним временем сухим путем на лошадях верхами можно переехать до Охоцкого острога, а зимним временем ездят на собаках от Алдан реки до Охоцка» [221]. «Покорное предложение» Писарева было использовано Сенатом в 1733 г. при составлении инструкции по перевозке грузов Камчатской экспедиции к берегам Охотского моря.

16 марта 1733 г., прежде чем отправиться в дорогу, Беринг полу­чил из Сената инструкцию о том, что ему надлежит исполнять как при сухопутном, так и при морском путешествии. В документе 25 пунктов, первые пять посвящены установлению и работе почты от Москвы до Охотска [222]. Спустя восемь лет, 18 апреля 1741 г., Беринг и его помощники составили обстоятельную ведомость, «что по оной инструкции исполнено и чего не исполнено». Из отчета вид­но, каков вклад Беринга в устройство самого длинного почтового тракта.

Первый пункт сенатского наказа предписывал вести частую по­сылку писем и рапортов как от Беринга, так и от начальников других экспедиций. «А как известно, что не токмо за Таболским, но и до Таболска отсюда (из Петербурга) установочной почты нет, и за­тем в пути долго мешкают, а с нарочными всегда посылать — то убыток казенный произойдет» [223]. Поэтому необходимо Сибирско­му приказу снестить с Ямским и выяснить, на каких условиях была создана почта в Зауралье во времена А. А. Виниуса. Узнав это, учредить почту от Москвы до Тобольска, «чтоб в каждой месяц дважды чрез ту почту писма отправляемы были» [223].

Беринг отвечал, что 8 января 1734 г. сибирский губернатор князь Черкасский распорядился немедленно установить почту от Тоболь­ска до Соликамска. Губернатор приказал послать ямских выборных в Тюмень, Туринск и Верхотурье с распоряжениями к местным воеводам срочно выделить для почты людей и лошадей и поставить их в подходящих для гоньбы местах. Из Ямской канцелярии и Си­бирского приказа указания об организации почты были посланы в Нижнегородскую и Казанскую губернии, в Соликамскую и Вятскую провинции. «А учреждена ль почта от Москвы до Таболска, — писал Беринг, — и в которыя дни из Таболска отпускается и в указныя дни и часы доходит ли, о том при экспедиции неизвестно» [223]. Сибирский губернатор по инструкции должен был сообщить Берин­гу об устройстве почты, но он почему-то этого не сделал.

Далее инструкция требовала, чтобы почта ходила от Тобольска через Енисейск до Якутска раз в месяц, а до Охотска — в два ме­сяца раз. Так как Беринг уже побывал на Камчатке и знал туда до­рогу, то ему предлагалось помочь воеводам найти между Якутском и морем места, удобные для поселения ямщиков. Самим же воеводам приказывалось изыскать средства для поселения охотников на боль­шой дороге. Тяжело было найти желающих для почтовой гоньбы в этом малонаселенном краю, поэтому правительство разрешило устра­ивать на охотской дороге как русские, так и якутские деревни.

Тогда же, 8 января 1734 г., сибирская губернская канцелярия определила, где должны находиться станы от Тобольска до китай­ской границы и от Илимска до Якутска. Было решено, по сколько почтарей поставить в каждом месте и в какие дни они должны ездить с корреспонденцией. Расписание станов по всем дорогам в точности повторяло схему конца XVII в. Сложнее обстояло дело с размещением ямщиков на Охотском тракте — места здесь были гористые, угрюмые, и никаких поселений во век не стояло. Для устройства почты от Тобольска до Ускутской слободы (ныне город Усть-Кут на Лене) Берингом 24 января 1734 г. был послан лейтенант Михаил Плаутин. «Велено ему следовать оною дорогою, изыскивать безубыточный и нетрудный способы, дабы где пустыя и нежилыя места, как удобно почту содержать и впредь в которых местах и какими людьми оныя места обселить» [224]. Плаутин ис­полнил указание капитан-командора и представил «экстракт», в ко­тором подробно описал, где и какими силами следует организовать почту. Копию рапорта Плаутина Беринг переслал сибирскому гу­бернатору для устройства по его рекомендациям скорой гоньбы. Между Ускутской слободой и Якутском почтовую линию проклады­вал геодезист Дмитрий Баскаков. На станциях поселялись якуты, каждому из них дали по две казенных лошади. Произошло это в 1735 г. На следующий год Беринг со своей командой ехал в Якутск и заметил, что все почтари стоят на своих местах. Дальше к морю почты не существовало, хотя тем же Баскаковым была населена и охотская дорога. В 1737 г. Беринг писал: «на многих станциях яку­тов уже не было, а сказывали якуты ж, что они разбежались» [225].

Путь от Якутска до Охотска был не только труден, но и опасен. Между этими городами бродили отряды «немирных чукчей». На почтовой дороге поставили на каждом яме по 2—4 якута. Малень­кая кучка людей не могла противостоять чукотским воинам, и почта­ри разбегались при их приближении. Из Якутска к морю посланные «проезжают с великим страхом и с конвоем, которых оберегая про­возят ясашные иноземцы разными путями» [226].

И все-таки почта ходила между Якутском и Охотском. Отвечая на третий пункт инструкции, Беринг писал: «Письма по экспеди­ции отправлялись с прилучившимися ездоками и чрез канцелярии, а иногда с нарочными посыльщиками до Таболска и Иркутска, а иныя только до Илимска и из Охоцка до Якуцка, понеже попутчики не­всегда случались быть, а о самых нужных делах и прямо до Санкт-Питербурха нарочныя посылались з дачею под них подвод с про­гонными и поверстными деньгами» [227]. Зимой до Майской при­стани (ныне — Усть-Мая) от Охотска посланный шел на лыжах. Это — даже «короткой» дорогой через Юдомский Крест (ныне — поселок Юдома-Крестовская) — почти 600 верст. Летом ездили на лошади. В зимнее время лошадей на охотском тракте не держали — очень тяжело было с кормами: сена не хватало, яровой хлеб был по­сеян и «рос нарочито, токмо и тот до морозов созреть не мог и по­бит зеленой морозом» [228]. Для людей, живших в этом краю, продукты привозили «нартами на себе» или зимой на оленях.

Посылку нарочных гонцов Беринг объяснял тем, что кругом «ме­ста пустыя и до жилых русских деревень разстояние далное» [227]. Ямщики-якуты не всегда стояли на почте и могли прекратить гонь­бу при малейшей опасности со стороны своих воинственных соседей и, чтобы «письма по экспедиции нужные» не затерялись в дороге, их часто отправляли прямо до Илимска со специальным человеком.

Как работала почта, выдерживался ли заданный график гоньбы, Беринг не знал и ответить на этот вопрос не мог, хотя ответ на­ходился в доставке самого запроса: он был подписан в Петербурге 14 апреля 1740 г. и менее чем через полгода, 24 августа, доставлен в Охотск [229]. Таким образом, средняя скорость перевозки почты составляла около 5 верст в час, что вполне прилично для условий полнейшего бездорожья. Спустя почти сто пятьдесят лет А. А. Иг­натьев, автор книги «Пятьдесят лет в строю», назвал некоторые участки иркутского тракта «сплошным кошмаром». А как же тогда можно назвать дорогу, по которой до этого никто никогда не ездил?

Фрагмент «Карты уезда города Якуцка» (около 1750 г.),

на которой впервые был указан путь из Якутска в Охотск

Беринг ничего не ответил на четвертый и пятый пункты инструк­ции, в которых говорилось о платеже прогонных денег ямщикам, выдаче товаров туземному населению, отправлявшему гоньбу, и о стоимости пересылки частных писем. Как была выполнена инструк­ция капитан-командор не знал, потому что «о том при экспедиции известия не имеется».

Предполагалось, что почтовые отправления будут и от других от­рядов Великой Северной экспедиции. К сожалению, сведений об этом почти никаких не сохранилось. В 1735 г. лейтенант Д. Л. Овцин построил в Тобольске бот «Обь-Почтальон», который предназ­начался для почтовых перевозок между устьями рек Оби и Енисея. Два года пытался пройти этим маршрутом Овцин и только в 1737 г. достиг устья Енисея. В своем отчете исследователь ничего не мог сказать о том, как работает почта. Но в том, что скорая гоньба на Север организована сравнительно неплохо, он скоро убедился на собственном опыте. Зиму 1736—1737 гг. Овцин проводил в Березове, где познакомился с государственным преступником князем И. А. Долгоруким. Сообщение об этом поступило по почте в пе­тербургскую Тайную канцелярию. И не успел Овцин прибыть в Енисейск, как был арестован, предан суду и послан простым мат­росом в команду Беринга [230].

Расскажем теперь о том, чего не знал Беринг — об организации почты в Сибири.

21 апреля 1733 г. Сенат послал в Сибирский приказ «разсуждение», как устроить почту на Камчатку. В качестве образца предла­галось взять скорую гоньбу из Москвы в Архангельск. Особое вни­мание рекомендовалось обратить на то, что в некоторых местах ар­хангельского тракта почту «возят выбранные по дороге живущия государственные крестьяне добровольно из определенных за пере­воз той почты поверстных денег, кои им отдаютца погодно» [231]. В прошлом году, указывал далее Сенат, комиссар нерчинских се­ребряных заводов Тимофей Бурцев доносил об учреждении им поч­товых станций между Удинском (теперь — Улан-Удэ) и Нерчинском. Рапорт Бурцева Сенат приложил к своему распоряжению.

По образу и подобию нерчинских были организованы почти все сибирские почтовые станции. Некоторые из них — например, по ре­ке Лене — просуществовали в таком виде до конца XIX в. Бурцев писал: «На всяком станце надобно построить изб, понеже место нежилое... хотяб по одному двору. А быть на станце по 3 человека и выдать им по 5 лошадей да и справы. А чтоб им без нужды иметь пропитание, брать с проезжих поверстные деньги. Да, кроме того, чтоб купецкие люди в подводы под себя и под товары никого кроме тех станцев от Удинска до Читы не наймовали, токмо положив определенную цену против ямских прогонов вдвое или по рассмотре­нию, и от того купецким людям тягости не будет. А ямщики могут без задержки управлять, понеже станцы недалекие. А на те станцы надлежит взять из служилых от семей и не скудных, да им же над­лежит дать для лутчаго установления на несколько годов держать пиво ради проезжих без откупу без возбранения, и от того интересу потерятся нельзя, понеже кабаков в близости нет и преж не бывало. А ежели не таким порядком, то ничем будет на станцах их держать и охотников не сыщетца. А силою принудить — разбегутца» [232]. Бурцев предлагал на участке Удинск—Нерчинск поставить как слу­жилых людей, так и местных жителей, которые за определенные про­гоны давали б проезжающим подводы.

Почту по сибирским трактам возили как русские ямщики, так и представители малых народностей — ханты, манси, буряты, якуты. В тех местах, где не было ямов, жители расположенных по тракту городов и деревень по очереди выделяли для гоньбы по четыре чело­века с лошадьми и со всей необходимой сбруей. Прогоны для Си­бири были определены по 3 копейки на почтовую лошадь на 10 верст пути [233]. Русское население получало прогоны деньгами, тузем­цы — товарами: сукном, изделиями из металла. Правительственные указы категорически запрещали обижать «ясащных иноземцев» и, чтоб от них не поступало никаких жалоб, было приказано те товары «по прошествии года развозить по всем станам и отдавать самим тем, кто возить будет, в руки с росписками» [234].

Такса за перевозку частной корреспонденции была определена московским почтамтом такой же, как и в конце XVII в. Добавлен был только один пункт — за пересылку письма из Петербурга в Охотск брали по 60 копеек с золотника.

Тарифы, установленные для Сибири московским почтамтом не вступили в силу. Скорую гоньбу стал осуществлять Ямской приказ, а у него такса за пересылку писем была совершенно другой. В 1735 г. приказ установил смехотворно маленькую цену за провоз корреспон­денции от Москвы до Иркутска — 7 копеек за лот! 28 августа 1770 г. иркутский губернатор Бриль на свой страх и риск предписал брать с частных писем до Москвы, Тобольска, Якутска, Охотска и Камчатки по 50 копеек за лот. Во все остальные места грамотки отправляли, собирая за лот по 2 копейки на сто верст. Решение губернатора объявили всем жителям. Сбор весовых денег поручили в Иркутске почтовой экспедиции, а в других городах — воеводам и комендантам. 31 мая 1772 г. Бриль доносил в Сенат «о собрании с начала учреждения сбора в тамошней Губернии с партикулярных писем весовых деньгах 482 рубля и 41 3/4 копейки» [235]. Высший го­сударственный орган одобрил инициативу губернатора и приказал «о собираемых весовых деньгах присылать в Сенат ведомости еже­годно».

Все частные письма от участников Великой Северной экспедиции проходили обязательную цензуру. Сенат мотивировал свое распо­ряжение тем, «чтоб в чюжих краях прежде здешняго уведано не было» [236] о русских открытиях на Камчатке и в Америке. Письма профессоров-иностранцев можно было отправлять за границу лишь после того, как содержащиеся в них сведения экономического и гео­графического характера будут опубликованы в научных изданиях Петербургской Академии наук. Таким образом был защищен при­оритет России на многие географические открытия. Это указание Сената объявили участникам экспедиции под расписку.

Почта из Якутска в Охотск была снята с окончанием Второй Камчатской экспедиции. Сейчас старинную почтовую дорогу могут показать только местные старожилы — ее нет ни на одной геогра­фической Карте. В другие же города Сибири письма продолжали доставляться. И год от года их поток все увеличивался. Все чаще начинают ездить из Тобольска в Европейскую Россию через Ирбит и Екатеринбург (ныне — Свердловск). Открытие на Урале золота, меди, железа превратило район Екатеринбурга в основной металло-производящий центр страны. В 1754 г. ликвидируется таможня в Верхотурье, и почтовый тракт переносится южнее: письма в То­больск стали доставляться через Казань—Кунгур—Екатеринбург— Ирбит—Туринск [237].

Большую роль в развитии почты Урала сыграл Василий Никитич Татищев — крупнейший ученый, видный государственый и общест­венный деятель. Весной 1719 г. капитан Татищев получает предпи­сание ехать «в Сибирскую губернию на Кунгур и прочие места для осмотру рудных мест и строения заводов». Уже через два года, в феврале 1721 г., Татищев посылает в Берг-коллегию проект преобра­зования огромного и богатого края. Он предлагал построить на реке Исети новый город-завод 4, возвести в нем не только доменные и медеплавильные печи, но и разные фабрики-мануфактуры, произво­дящие сталь, проволоку, инструменты. По замыслу Татищева, город должен стать центром горного дела на Урале, связать воедино все рассыпанные по Каменному поясу государственные заводы. Будущий город-завод представлялся ему и как торговый центр Урала и Си­бири. Татищев задумал перевести сюда ярмарку из Ирбита и проло­жить здесь дорогу в Сибирь [238]. В развитие последнего предло­жения в 1726 г. Татищев подает проект об устройстве сибирских дорог до Кяхты. Он предлагает организовать судоходство через озе­ро Байкал, «где путь в Китай и из Китая», взорвать пороги на реке Ангаре, расчистить и замостить волок между городом Ени­сейском и рекой Кетью, построить на всем пути гостиницы и посто­ялые дворы для купцов. Некоторые из этих подворий должны были находиться при почтовых станциях, которые предполагалось распо­ложить через каждые 30 верст. Одним из важнейших дел Татищев считал прокладку более короткой дороги через Урал и Западную Сибирь. Татищев надеялся, что если его предложения будут одоб­рены, то его самого назначат исполнителем этих гигантских работ. Однако проект о сибирских дорогах оставили без внимания [239].

В 1727—1734 гг. В. Н. Татищев занимается то восстановлением московского монетного двора, то составляет описание коронации императрицы Анны Ивановны, то пишет устав Кадетского корпуса и проект создания Академии ремесел. Наконец, в мае 1734 г. Татищев выезжает на Урал. В пути он встречается с казанским губернатором и советует ему «учинить» более удобную дорогу от Казани до Ека­теринбурга [240]. Спустя несколько месяцев после прибытия Тати­щева в Екатеринбург, в городе начала работать почта. Первый почтарь отправился в Казань через Кунгур и Пермь 8 сентября 1734 г. По распоряжению Татищева на четырехсотверстном пути от Екатеринбурга до Перми через каждые 25—30 верст построили поч­товые станы. Далее путь почты проходил по известной дороге. Тати­щев сделал попытку пустить почту в Ирбит и далее, в Сибирь. Но этого ему не разрешила Берг-коллегия, которая ведала не только уральскими заводами, но и всем распорядком жизни Каменного пояса: таможни нет ни в Ирбите, ни в Екатеринбурге, а без таможенного досмотра выезд из Сибири запрещен [241]. Сквозной ход почты через Екатеринбург начался только после смерти В. Н. Татищева в 1754г.

В. Н. Татищев (по гра­вюре А. Осипова, XVIII в.)

Своим крутым и властным характером Татищев нажил себе много врагов. По наветам недругов 29 мая 1739 г. его отстранили от всех дел и отправили в Астрахань губернатором. С 1746 г. ему разреша­ют поселиться в его подмосковной деревне Болдино. Но и здесь Татищев продолжал работать над проектами экономического преоб­разования страны. В частности, им была составлена почтовая книга России [242].

1 Витус Ионссен Беринг (1681—1741), датчанин по происхождению, в 1704 г. поступил мичманом на русскую морскую службу и находился на ней до последнего дня своей жизни.

2 После осуждения П. П. Шафирова обер-прокурор Сената Г. Г. Скорняков-Писарев «за неприличное поведение» был разжалован в солдаты и определен для надзора за строительством Ладожского канала. В 1731 г. назначается охот­ским воеводой. Скорняков-Писарев — автор первой русской книги по теорети­ческой механике «Наука статическая или механика», изданной в 1723 г. пе­тербургской типографией.

3 Так в старину называлась Ангара.

<<<Назад   Далее >>>

В начало раздела "Книги">>>