Тройка по химии

Передовой химической державой Германия оказалась благодаря богатому содержанию минералов в почве и богатому содержанию ученых на заводах

Названия крупнейших химических фирм Германии -- БАСФ, "Байер" и "Хехст" -- знают в России давно. БАСФ начала торговлю в Москве в 1874 году, а три года спустя открыла в первопрестольной и собственный завод. Вслед за ней начали продажи своей продукции и производство в России и "Хехст" с "Байер". Причем ассортимент был исключительно разнообразным --от лекарств до взрывчатки, а на сегодняшний взгляд и довольно странным. К примеру, "Байер" предлагала русским врачам прописывать в качестве лучшего средства от кашля героин своей выработки. А "Хехст" рекламировала безвредный заменитель кокаина собственного производства. 

Анилиново-содовые оккупанты 
       За долгие годы своего существования три главные немецкие фармацевтические фирмы превратились в крупнейшие мировые химические концерны. БАСФ благодаря ее отличным магнитным лентам знали главным образом меломаны и компьютерщики, а также строители, ценившие качество выпускаемых этим концерном красок. "Байер" все помнят благодаря аспирину. Да и "Хехст" хорошо знакома потребителям лекарств. 
       В Российской империи все три фирмы появились после франко-прусской войны 1870-1871 годов. Причем Россия была далеко не единственным рынком, где немецкие химики неожиданно для всех отхватили крупный кусок. Шокированный напором немцев англичанин Е. Е. Уильямс в 1896 году писал: 

     "Удивительно, что применение некоторых главных изобретений, произведших переворот в химических производствах, совпадает с франко-прусской войной. Немецкий солдат установил политическое могущество, а германский химик в начале семидесятых годов сделал то же самое для промышленного положения страны. Трудно было бы избрать другой более счастливый момент для начала великой промышленности, чем тот, когда Германия, упоенная своей победой и гордящаяся славой только что приобретенного военного могущества, выступила, чтобы завоевать мир торговли так же, как она победила Францию оружием".
       Уильямс считал, что немецким фирмам удалось потеснить в Британии исконно британские химические компании благодаря не только поддержке германского правительства, но и неосмотрительности англичан. Химические заводы и лаборатории в Великобритании охотно принимали на работу немецких химиков, согласных трудиться за сущие гроши и жадно усваивавших все британские научные и технологические секреты. А дальше случилось то, что и должно было случиться. Самый популярный в то время искусственный краситель-- анилин -- синтезировали в Англии. Но превратить его производство в золотую жилу сумели не англичане, а немцы. Именно для его производства была основана "Бадише анилин унд сода фабрик" -- БАСФ, владельцы и управляющие которой активно вкладывали средства в научные изыскания. 
       "Английские фабриканты,-- стенал Уильямс,-- не жалеют денег на свои личные потребности и донельзя скупы на издержки для улучшения своих фабрик. Германские фабриканты поступают не так. В Эльберфельде существует завод, на котором постоянно работает не менее 60 хороших химиков в прекрасно обставленных лабораториях; они получают регулярное жалованье за работу, которую англичане назвали бы 'ничегонеделанием'. Немец же называет ее 'научными исследованиями'. Эти химики заняты только научными изысканиями и не имеют прямого отношения к текущим делам завода: изо дня в день, год за годом они производят анализы и опыты над новыми соединениями, пока одному из них не удастся открыть новый процесс или полезное применение чего-нибудь такого, что прежде было известно как 'отбросы' и что может принести большие барыши хозяину завода (в этом барыше участвует и химик). Эльберфельдский завод не единственный пример; в Германии такая же система, как в Эльберфельде, составляет общее правило на всех заводах. Badische Aniline und Sodafabrik в Мангейме, например, имеет даже 78 таких химиков. 'Бессмысленная расточительность', сказал бы английский фабрикант, но последний дивиденд, который платила эта компания, был 25%. Эта расточительность, однако, хорошо себя оплачивает! Применение химии к практическим потребностям помогло немцам завладеть миром, и посредством этих же применений они продолжают расширять свое господство". 
       В отличие от Британии, где немецкие химические компании встречали хотя бы слабое сопротивление местных производителей, в России их вторжение на местный рынок прошло молниеносно и без малейших потерь. 
       Качество подготовки русских специалистов-химиков оставляло желать много лучшего. 

       "В русских университетах,-- писал в обзоре российского химического рынка К. С. Саркисов,-- химик проходит химию почти в таком же объеме, как предметы, мало соприкасающиеся с его специальностью, и, само собою разумеется, не может быть так подготовлен, как заграничный универсант, к изысканиям в области чистой науки, идущей, в особенности в Германии, рука об руку с промышленностью и давшей вследствие этого столь великолепные результаты. Политехническая наука тоже загромождена огромным количеством предметов, да, кроме того, после окончания университета или политехникума наши химики редко находили применение своих как-никак специальных знаний и трудов на наших заводах". 
       А отсутствие практики у химиков объяснялось тем, что русская химическая промышленность со времен царя Гороха долгие годы пребывала в состоянии почти неизменном. Первое сравнительно крупное производство серной кислоты появилось в России только в 1905 году. А всего, по данным статистики 1812 года, в стране насчитывалось 17 химических фабрик с 76 рабочими. Почти полвека спустя, в 1857 году, в стране работало уже 113 химических производств, где трудилось 2783 работника. Но, как отмечали даже отечественные историки-патриоты, "это был крайне низкий уровень развития химической промышленности". Производство соды, как и искусственных красителей, отсутствовало начисто. 
       Именно это помогло БАСФ, специализировавшейся именно на этих товарах, без особых затруднений открыть продажную контору в Москве. Первопрестольная была выбрана в качестве места базирования не случайно. В Санкт-Петербург было легче и дешевле доставлять товар из Германии морем. Но основные потребители красителей -- ткацкие фабрики -- находились в Московской и прилегающих к ней губерниях. И их владельцы вряд ли бы согласились ездить за товаром в северную столицу. Выбор оказался удачным, и контора вскоре начала наращивать объемы торговли. Однако на пути роста прибыли встали русские таможенные тарифы. Единственным выходом было открытие производства в России. И БАСФ приступила к строительству завода в Бутырках, пущенного в строй в 1877 году. 
       Успехи конкурентов подтолкнули к действиям и "Байер" с "Хехст". Правда, действовали они куда осторожней. "Байер" сначала, как это называлось тогда, сдала торговлю своими химикатами, красителями и лекарствами русским торговым домам. И лишь в 1883 году не без опаски приступила к производству. Сначала "Байер" на три года арендовала старое фабричное здание на берегу Москва-реки. А чтобы избежать трудностей с регистрацией предприятия, принадлежащего иностранцам, новое производство оформили на имя русского фабриканта В. Столярова. И только в 1898 году зарегистрировали "Торговый дом Ф. Байер и Ко". 
       "Хехст" открыла склад для хранения и продаж красителей в Москве в 1878 году. Но к регистрации собственного акционерного общества приступила лишь спустя 20 лет. К тому времени брэнды были достаточно хорошо известны в России, особых проблем с юридическим оформлением уже не возникало. Однако широкая общественность знала эти фирмы исключительно как фармацевтические. Причем торговали они и товарами, оборот которых ныне в России запрещен законом. 
        
Тевтонские дрогисты 

       Наряду с жаропонижающими и противовоспалительными средствами "Байер" и "Хехст" активно продвигали обезболивающие, успокаивающие и снотворные снадобья. Тогда это никого не удивляло, поскольку покой и сон считались лучшими лекарствами от всех болезней. То, что эти средства в качестве побочного эффекта вызывают опасное привыкание, вряд ли огорчало немецких производителей. Ведь, как утверждал англичанин Уильямс в своем антигерманском исследовании, именно немецкие химические компании значительно потеснили британских производителей на китайском рынке опиума: "В 1884 году наша торговля им оценивалась в £371 225, а в 1895 году только в £94 671. Китайцы, к стыду своему, потребляют его в таком же количестве, как и прежде, только не Англия снабжает их теперь этим товаром". 
       Арсенал предлагаемых германскими производителями расслабляющих средств отличался необычайной широтой. "Байер", к примеру, активно продвигала на рынок новое лекарственное средство собственного производства -- героин. Причем представители фирмы действовали весьма изобретательно. Насмотревшись на морфинистов и кокаинистов, многие подданные Российской империи наотрез отказывались лечиться морфием или опийной настойкой, которые выписывали им эскулапы. И именно в этих случаях "Терапевтические известия", которые в России издавала "Байер", советовали докторам выписывать больным неизвестный им героин: "Вместо морфия героин должен быть назначен в тех случаях, в которых нежелательно снотворное действие первого и следует избегать слова 'морфий'". 
       Для достижения успеха в продажах нужно было убедить врачей в том, что продвигаемое средство не ядовито, и подтвердить громкими именами знаменитостей, что героин дает и выраженный терапевтический эффект. "Терапевтические известия" фирмы "Байер" уверяли: 

       "Из употребительных заменяющих морфий продуктов ни один не завоевал себе места в терапии с таким трудом, как именно героин. В настоящее время героин считается всеми лучшим средством против кашля, чем вполне подтверждается высказанное Dreser`ом мнение. Ни одно из предупреждений, сделанных когда-то Harnack`ом, который прямо предостерегал от употребления героина, на практике не подтвердилось. Средство, назначаемое человеку внутрь обыкновенно миллиграммами, вовсе не дискредитируется тем, что при впрыскивании в громадном количестве в вену собаки вызывает серьезные симптомы отравления! С другой стороны, нападения Harnack`а повели к тому, что многие врачи, назначавшие это средство не особенно осторожно, стали назначать его более осмотрительно, с необходимой для сильнодействующих средств осторожностью. В настоящее время вовсе не имеется заявлений о неблагоприятных результатах, напротив, все более и более увеличивается число успешных случаев". 

       

Тот же рекламный проспект, стилизованный под медицинский журнал, сообщал, что излечивать пристрастие к морфию героином не удалось. Однако назначение капель слабейшего водного раствора героина внутрь якобы всегда приводило к уменьшению кашля: 
       "Неприятных побочных явлений на органы пищеварения, нервную систему и т. д. никогда не наблюдалось. В общем значительно облегчается отхаркивание мокроты утром. 
       Nied применял это средство преимущественно при туберкулезе легких и бронхитах и остался весьма доволен полученными результатами. Всегда наступал сон, что и составляет главное у подобных больных. 
       Из клиники Ziemssen`а в Мюнхене Brauser сообщает о благоприятных результатах при употреблении героина. У чахоточных и бронхитиков и т. д. кашель обыкновенно быстро ослабевал". 
       Надо отдать должное врачам, работавшим на "Байер". Они все-таки указывали, что привыкание наступает и при этом способе употребления героина. Однако продолжали упорно рекомендовать русским коллегам использовать его при лечении даже гинекологических заболеваний. 
       Не отставали от них и специалисты из "Хехст". Они широко рекламировали заменитель кокаина собственного производства -- новокаин. К чести фирмы нужно сказать, что выпускали его исключительно в виде раствора для инъекций и рекомендовали только в качестве анестезии при хирургических операциях. 
      

 "Из целого ряда средств,-- говорилось в проспекте фирмы 1907 года,-- предложенных в последние годы для замены кокаина, ни одно не удовлетворяет всем тем требованиям, которые мы предъявляем к идеальному местному анестетическому средству, и ни одно не смогло даже занять прочного места наряду с кокаином, несмотря на все присущие последнему недостатки. Многие из этих средств действительно менее ядовиты, нежели кокаин, но зато уступают ему в силе действия и в то же время не свободны от раздражающего действия на ткани. 
       Только в самое последнее время проф. Einhorn`y и д-ру Uhlfelder`y удалось приготовить новое местное анестетическое средство -- новокаин, которое было подвергнуто всестороннему фармакологическому и клиническому исследованию целым рядом фармакологов и хирургов. Как видно из работ Biberfeld`a, Liebl`я, Heineke, Luwen`а и друг.,новокаин во всех отношениях удовлетворяет самым строгим требованиям, которым должно отвечать средство, могущее вполне заменить кокаин по силе и эффекту действия, вместе с тем он не обладает недостатками последнего, так как совершенно не ядовит и не вызывает раздражения тканей". 
       Возможно, к подобной осторожности "Хехст" подвигла история с метиленовой синью, которую в 1894 году фирма начала продвигать на русский рынок в качестве универсального средства от всех болезней. В свойственной немецким химикам манере этот краситель стали испытывать в качестве лекарственного средства. 
       "Метиленовая синь,-- говорилось в проспекте фирмы,-- была сначала употребляема д-рами Эрлихом и Ленеманном как болеутоляющее средство при невралгических и ревматических страданиях... Первый случай. Больной -- молодой человек 21 года, никогда прежде не хворавший никакими болезнями, за исключением мигреней, 21 июня с утра почувствовал озноб, который длился некоторое время и разрешился приступом жара, за которым последовало падение температуры и обильный пот; к вечеру он был совершенно здоров. Во время пароксизма он ощущал острую боль во всех членах и особенно в пояснице, причем аппетит был утрачен и наблюдалась рвота; 23 и 24 вновь появились такие же припадки, и тогда больной решил обратиться к врачу. Доктора нашли его довольно сильным, не истощенным, но бледным. Легкие и сердце были в порядке, но селезенка увеличена. Больной жаловался на боли в селезенке и на стреляние во всех членах, особенно же в пояснице. Температура 4О° Ц. Определена была перемежающаяся лихорадка трехдневного типа, и с 24 июня в 8 ч. вечера стали давать по 40 сантиграммов метиленовой сини. К утру больной слегка вспотел, а температура понизилась до нормальной (36,1)". 

       По уверению врачей, больной полностью выздоровел. Но этим чудеса лечения краской не ограничивались. 
       "Д-р Альтен,-- уверял тот же рекламный проспект,-- изучил действие метиленовой сини при туберкулезе легких... Отделение мокроты уменьшилось, общее состояние улучшилось. Д-ра Рудих и Эйнгорн (Drs. Rudish et Einhorn) сообщают об одном случае рака матки, когда было с успехом применено новое средство: 15 сантиграммов метиленовой сини давались в капсюлях в течение трех недель ежедневно. К концу этого периода опухоль уменьшилась в своем объеме; отек и боли прекратились. Общее состояние также изменилось, аппетит и силы увеличились. Результат лечения был настолько удовлетворителен, что послужил основанием для дальнейших опытов этого рода". 
       Однако уже в 1907 году метиленовая синь рекомендовалась уже только в качестве антибактериального средства, а также как антидот. 
       О подобных проколах немецкие фармацевты предпочитали не вспоминать и ежегодно предлагали потребителям все новые лекарства, одно чудодейственней другого. Цель была абсолютно очевидной -- увеличение продаж, причем именно своих. "Байер" везде настойчиво просила покупать именно ее аспирин. А "Хехст" убеждала господ врачей: 
       "Рекомендуем гг. врачам при назначении наших медицинских препаратов прописывать таковые с обозначением 'оригинальный препарат Hoechst' или прямо 'Hoechst'. 
       Клинические и экспериментальные данные, имеющиеся в литературе, основываются всеми авторами на испытании исключительно оригинальных препаратов, и только от употребления таковых гг. врачи могут ожидать желанного и авторами обозначенного терапевтического действия. 
       При употреблении появившихся всяких имитаций и подделок оригинальных препаратов наблюдается совсем другого рода терапевтический эффект, связанный нередко с неприятными и даже вредными явлениями, о чем имеется уже достаточно сообщений в литературе". 
        
Несговорчивые партнеры 

       В обзорах послереволюционных времен всегда говорилось, что немецкие химические фирмы в России вступили в сговор, монополизировали рынок и держали под своим контролем все производство красок и фармацевтические предприятия. Нужно признать, что большевики были не так далеки от истины. Дела у всех трех германских фирм шли сравнительно неплохо, хотя они время от времени и жаловались на тяжелую жизнь в России. Особенно этим отличалось руководство "Байер": 
       "Х. Т. Беттигер, глава фирмы,-- писала в 1997 году И. А. Дьяконова,-- неоднократно посещал Москву и редко оставался довольным работой фабрики. В своих отчетах он отмечал, что цены зачастую приходилось держать столь низкими, что в ряде случаев предприниматели шли на приостановку продаж, о монопольных ценах не было и речи. Эти наблюдения относились к 80-90-м гг. XIX в. После визита в Москву самого Фридриха Байера (младшего) решено было предпринять коренную реорганизацию фабрики, в Москву был направлен ее новый руководитель -- Вильгельм Лев, находившийся там вплоть до 1914 г. Он основал в России отделение Общества немецких химиков и в 1911 г. был награжден российской стороной Орденом св. Станислава... 
       Значительно усовершенствовав свой торговый аппарат и отделив его от производственного, фирма смогла успешно сбывать в России новые красящие вещества, кроме того, производить медицинские препараты. Было создано собственное представительство в Санкт-Петербурге, организованы продажные филиалы в Риге, Лодзи, Иваново-Вознесенске, Вильно и Одессе. Кризис 1900-1903 гг. мало затронул германские химические фирмы в России. В 1912 г. московское предприятие Байер было преобразовано в акционерное общество на основе русского права (сказалась как достаточная 'укорененность' фирмы в русской действительности, так и стремление снизить налоговое бремя)". 
       Судя по обзорам русской химической промышленности, БАСФ, "Байер" и "Хехст" в России производили почти все известные на тот момент органические соединения. "Хехст" смогла проникнуть на самый выгодный в России рынок военных заказов. На ее предприятии начали производить тротил для русской армии. И хотя "Хехст" не входила в число лидеров по производству взрывчатки, она выпускала до 60 тыс. пудов тротила в год, в то время как казенный Охтенский завод -- только 36 тыс. пудов. 
       Как и у всех остальных германских фирм, первый русский период истории трех китов немецкой химии был завершен в 1914 году. Вместе с прочей германской и австро-венгерской собственностью их предприятия и торговые точки были секвестрированы и начали работать на благо русской армии. 
       После революции и гражданской войны, как и другие немецкие фирмы, химические предприятия попытались вернуться в союзную побежденной Германии советскую Россию. Особенно активны в этом были "Байер" и бывший руководитель ее русского филиала В. Лев: 
       "В 1924 г.,-- писала Дьяконова,-- в период НЭПа В. Лев в очевидной надежде на возобновление производства в России на концессионной основе посетил Россию, где осмотрел предприятия Байера в Хамовниках, Дербеневскую фабрику Хехста и фабрику БАСФ в Бутырках. Общий объем химической продукции, по его мнению, составлял 20-25% от довоенного уровня. Он в целом 'оценил новые русские условия позитивно', отметив при этом, что, 'как видно, люди все же получают достаточное количество питания', в 'городах начались восстановительные работы', 'заложены основы для стабильной валюты', 'правительство, по-видимому, занимает прочные позиции', а 'вооруженные силы производят хорошее впечатление'. Однако восстановление деятельности Байеров в Советской России не состоялось". 
       Дополнительной помехой к возвращению столпов немецкой химии в Россию стало их объединение в 1926 году в единый гигантский концерн -- "ИГ Фарбениндустри" (ИГФ или ИГЕ, как ее именовали в 1920-1930-е годы). В СССР, как и в Соединенных Штатах, увидели в этом объединении угрозу своим внутренним рынкам, которые немцы со свойственной им агрессивностью попытаются захватить. Следующим шагом ИГФ стала попытка создания общеевропейского химического треста. Но тут вмешались американцы, и объединение химии Старого Света под германским командованием провалилось. 

       Отношения СССР и ИГФ складывались очень непросто. С одной стороны, советские предприятия были кровно заинтересованы в получении новейших разработок признанного мирового лидера отрасли. Но красных чиновников все время сдерживал страх попасть под немецкую пяту. Для закупок немецких химикатов использовалась совместная советско-германская торговая фирма "Русгерторг", но на оказание технической помощи в организации разнообразных химических производств в СССР концерн или не соглашался, или требовал суммы, которые советские организации не могли заплатить. В итоге все кончилось небольшим договором, заключенным лишь для того, чтобы не разрывать отношений окончательно. 
       В секретных советских "Основных задачах внешней политики по химической промышленности", подготовленных в 1929 году, говорилось: 
       "Наиболее сложными представляются отношения с германской химической промышленностью, поскольку последняя исторически связана с русским рынком и заинтересована главным образом в развитии рыночных торговых отношений. Но вместе с тем монополист Германии, ИГЕ, располагает богатым опытом постановки аппаратуры и научно-исследовательской работы, поэтому, не рассчитывая на Германию как на основную базу в деле использования иностранной химической промышленности, мы все же должны ставить себе задачу продолжения и укрепления связей с ИГЕ как в отношении систематических коммерческих отношений, так и получения технической помощи. В нынешнем году к октябрю месяцу кончается наш договор с ИГЕ, и ИГЕ подготовляется к новым переговорам. В ближайшее время сюда прибывает ряд его директоров. Нам представляется, что в дальнейших переговорах с ИГЕ необходимо стремиться к получению технической помощи в туковой промышленности, производстве средств борьбы с вредителями, искусственном шелке и т. п. В импортных коммерческих операциях необходимо стремиться к возможной замене импортных красителей другими, более необходимыми нам химикалиями, в частности смешанными туками и средствами борьбы с вредителями, с сохранением консигнационных складов ИГЕ в СССР для нужд нашей промышленности. При этом существование особого промежуточного общества надо считать излишним, установив непосредственные договорные отношения между объединениями химической промышленности -- Химсиндикатом и Химстроем -- с ИГЕ". 
       Однако эта попытка получить доступ к технологии ядохимикатов, которые мало отличались от боевых отравляющих веществ, оказалась неудачной. Не поделились немцы и технологиями производства пластмасс, синтетического каучука, которыми интересовались Красная армия и советская промышленность. 
       Согласия удалось достичь лишь после того, как нацистский рейх стал в 1939 году союзником СССР. Правда, немцы снова не спешили делиться секретами и тянули заключение договора до последнего, согласившись поделиться секретами лишь в одной области и за огромные деньги. Только в начале 1941 года Политбюро утвердило договор с ИГФ. В решении говорилось: 
       "Разрешить Наркомвнешторгу заключение договора на техническую помощь с фирмой И. Г. Фарбениндустри в полном объеме проекта договора, включая вопросы получения сырья и обработки магниевых сплавов в готовые изделия, и уплатить по договору 10 млн германских марок. Подписание договора поручить Наркомцветмету, а его выполнениеНаркомавиапрому и Наркомцветмету -- каждому в своей области". 
       Понятно, что после войны об этом договоре старались не вспоминать, а советские представители на Потсдамской конференции настаивали на расчленении ИГФ. Но принятое решение о ликвидации концерна выполняли только в советской зоне оккупации, причем с предприятий ИГФ в СССР было вывезено 59% оборудования, огромное количество документации и патентов. На западе Германии фирму расчленили на пять частей только в 1952 году. Причем три самые крупные получили прежние названия: БАСФ, "Байер" и "Хехст". Советская пресса долго возмущалась этой пародией на разоружение германской военной промышленности. 

       Это, впрочем, ничуть не мешало в 1955 году начать закупки у "Байер" не производившихся в СССР гормональных икардиотерапевтических средств. А со временем со всеми тремя столпами немецкой химии у советских внешторговцев сложились нормальные деловые отношения. И хотя старого никто не поминал, никто его и не забывал. Так что в момент затруднений в переговорах в советской, а с ее подачи и в зарубежной печати появлялись статьи о том, что ИГФ производила отравляющие вещества для газовых камер в концлагерях. И вообще была пособником нацистов. Но со временем прошло и это, и отношения вновь стали совершенно деловыми, какими они были в первом русском периоде истории БАСФ, "Байер" и "Хехст".