Логотип
РИГЛА

Розовый Бутан

Джигме Сингье ВангчукНе в деньгах счастье — эту известную мудрость демонстрирует маленькое королевство Бутан, затерянное в Гималаях. По ВВП — одно из самых бедных на планете, зато по ВВС (“валовому внутреннему счастью”) входящее в первую десятку!

Счастье бутанцев можно считать заоблачным — причем в буквальном смысле. Границы королевства, зажатого между Индией и Китаем, защищают неприступные горы, среди которых есть и “семитысячники”. Один из них, Гангхар-Пунсум (7494 м), носит титул самого высокого пика на планете, не покоренного альпинистами. С 1994 года в Бутане королевским указом были запрещены восхождения на высоту более 6 км, а с 2003 года — вообще альпинистская деятельность. По официальной версии — чтобы не тревожить священных духов гор. А то ведь они могут рассердиться, и тогда счастья не видать.

По результатам опроса 2005 года, 45% бутанцев считают себя “очень счастливыми”, 52% — “просто счастливыми”, и только 3% — “не совсем счастливыми”. Просто царство всеобщего благоденствия.

Гималаи не только охраняют счастье и покой в Бутане. Изоляция от остального мира способствовала формированию уникальной культуры, уникальной психологии и уникальной же монархии. По данным археологов, люди обживали эти земли еще за две тысячи лет до нашей эры, а между VI и V веками до нее, в заоблачной выси уже существовало государство. Его называли то “Темная страна”, то “Сандаловая страна” или “Страна четырех дорог”, а сегодня жители Бутана именуют свою родину Друк Юл — “Королевство Громового Дракона”.

Первым событием в Бутане, зафиксированным в памятниках письменности, стало явление великого духовного учителя (или Ринпоче, как называют буддисты высших лам) Падмасамбхавы. Это произошло в 747 году уже нашей эры. Вообще же ученым по сей день в точности не известно, что творилось на территории современного Бутана в старину, поскольку большинство письменных памятников и архивов сгорело вместе с древней столицей — Пунакхой — во время пожара 1827 года. Но несомненно, политику Бутана на протяжении веков определяла главенствующая религия королевства — буддизм.

В XIV веке пришел конец власти монголов, а спустя три столетия в горах объявился еще один духовный лидер — тибетский лама, основатель буддисткой школы Карма Кагью и одновременно “горный командир” Шабдрунг Нгаванг Намгьял. Считается, что в 1616 году он основал королевство Бутан, надежно оградив его от посягательств со стороны соседей системой мощных крепостей — дзонгов, часть которых сохранилась до наших дней. А чтобы избавить страну от внутренних распрей, новый правитель с самого начала заложил в государственной системе принцип двоевластия — чхоси. Королевством отныне правили два лидера — духовный (Дхармараджа) и светский (Дебраджа). После смерти Намгъяла в 1651 году и вплоть до начала прошлого века пост Дхармараджи занимали те, в кого, согласно местным религиозным представлениям, перерождался Учитель.

Однако и учителям свойственно ошибаться — проблемы обнаружились, как только Намгьял отправился в мир иной. В его королевстве начались междоусобные свары, которыми воспользовались соседи, дважды в начале XVIII века напавшие на Бутан. Но обе агрессии бутанцам удалось отразить — построенные “дважды правителем” укрепленные твердыни на границах оказались более надежной гарантией безопасности, нежели созданная им политическая конструкция.

Угьен ВангчукВ последующие два века миром в Бутане не пахло, полыхала гражданская война, в результате которой ослабло влияние духовных лидеров, и власть перешла в руки глав провинций — понлопов. Самым удачливым среди последних оказался глава провинции Тонгса — Угьен Вангчук. В 1907 году собрание представителей знатных родов, губернаторов, высших чиновников и высшего духовенства приняло решение об установлении режима наследственной монархии. Первым махараджей (королем) избрали Вангчука. Его признала Великобритания, таким образом присоединившая к своей колонии Индии еще и протекторат Бутан. Через три года король подписал договор с англичанами, формализовавший реально сложившиеся отношения двух государств.

Любопытно, что и сегодня в Индии живет и здравствует человек, который признан очередной реинкарнацией Нгаванга Намгьяла. Но ни на какую реальную власть в Бутане он не претендует.

Угьен Вангчук и его семьяПосле смерти короля Унгьена в 1926 году на престол взошел его старший сын Джигме Вангчук. За время его правления произошли события в мире, имевшие важное значение для будущего Бутана. В 1947 году стала независимой Индия, и одним из первых ее признало маленькое королевство в Гималаях — подписанный двумя годами позже договор между двумя государствами-соседями признавал фактическую независимость и Бутана, который, однако, давал согласие “следовать советам Индии в вопросах внешней политики”. Третьим королем Бутана после смерти Джигме Вангчука в 1952 году стал его сын Джигме Дорджи Вангчук, принявший титул Друка Гьялпо — Короля-Дракона. Он провел ряд демократических преобразований — создал первый парламент и Кабинет министров, провел земельную реформу, отменил рабство. Наконец, в 1971 году прервалась международная изоляция Бутана — страна вступила в ООН.

В следующем году король умер, и трон занял его 16-летний сын — Джигме Сингье Вангчук. Он учился в закрытой школе в Индии и в частной школе в Англии, а по возвращении на родину продолжил образование в местной Академии. Спустя десять лет после коронации новый монарх даровал своему народу долгожданную “национальную идею”, провозгласив принцип “одна нация — один народ”. Король призвал нацию забыть об этнических распрях и с этой целью повелел считать единым государственным языком Бутана древний язык бхотия (или дхонг-кэ), близкий к тибетскому. Кроме того, монарх, высказав сомнения в беспорочности института монархии, расширил полномочия парламента и Кабинета министров.

Как оказалось, это были не пустые слова. В 1988 году король издал специальный указ, по которому парламенту было дано право отстранять монарха от власти, если за это проголосуют более двух третей депутатов. А другим указом обязал свои дворцовые службы записывать на аудиенцию к королю любого подданного. В частной жизни бутанский монарх также предельно демократичен. Он сам водит автомобиль, любит баскетбол и предпочитает работать с документами не в дворцовом кабинете, а в скромном домике за пределами дворца. Король также много времени проводит с семьей, воспитывая десяток отпрысков — пятерых принцев и стольких же принцесс.

Такая плодовитость объясняется просто — у короля четыре жены, причем все они — родные сестры! Самая старшая — ровесница короля, самая младшая моложе его на восемь лет. Дело в том, что многоженство — и “многомужие” — в Бутане не запрещены, хотя и не сильно распространены. Обусловлена эта “экзотика” национальными традициями. Согласно бутанским законам, наследование состояния происходит по женской линии — считается, что мужчина и сам способен себя прокормить. Но многие представители сильного пола не прочь умножить свое материальное положение за счет богатых жен.

Пустите меня в Гималаи!

С точки зрения экономических показателей, Бутан с ее ВВП ($2,9 млрд) и средним годовым доходом на душу населения ($1400) — одна из самых слаборазвитых стран на планете (занимает, соответственно, 162 и 124 места). Экономика страны держится на сельском и лесном хозяйстве, туризме и продаже Индии дешевой электроэнергии, добываемой с помощью индийских гидроэлектростанций на горных реках. В стране нет даже железных дорог. Зато результаты опроса, проведенного в 2005 году в сотне с лишним стран, свидетельствуют, что по “уровню счастья” Бутан занимает место в первой десятке! Так, 45% бутанцев считают себя “очень счастливыми”, 52% — “просто счастливыми”, и только 3% — “не совсем счастливыми”. (Тот же опрос, проведенный в США, дал, соответственно, 30, 58 и 12%.)

Никакого парадокса тут нет. Еще в 1987 году на вопрос журналиста английской газеты The Financial Times, отчего в Бутане темпы экономического роста столь незначительны, а технический прогресс внедряется столь неспешно, король Джигме Сингье Вангчук ответил афористичной фразой: “Валовое внутреннее счастье намного важнее валового внутреннего продукта”. Но спустя несколько лет западные ученые провели исследования, убедительно доказав отсутствие связи между богатством и ощущением личного счастья. Иначе говоря, подвергли сомнению один из постулатов западной цивилизации, где мерилом счастья традиционно считался материальный успех.

В далеком Бутане об этом узнали значительно раньше. Национальная ментальность (в основе которой лежит буддизм), прекрасная экология, неторопливая жизнь по заветам предков плюс вековая изоляция от окружающего мира вместе с его треволнениями и стрессами — вот на чем зиждется царство всеобщего счастья в Гималаях.

Кстати, в укреплении ВВС (“валового внутреннего счастья”) немало преуспел и действующий монарх. Вопросы сохранения природной среды и культурного наследия в Бутане регулируются на законодательном уровне. Более 60% территории объявлено национальным заповедником, повсеместно запрещены охота и альпинизм. Здания в Бутане проектируются с учетом национальных традиций, а национальные костюмы являются дресс-кодом для появления в общественных местах. Кроме того, до 1999 года в стране действовал запрет на спутниковое телевидение, а до 1974 — на въезд в страну иностранцам. И сегодня попасть в “горний мир” непросто — туристическую визу выдают лишь состоятельным визитерам, способным тратить не менее $200 за день пребывания в стране. Да и то не всем — существуют квоты на туристов, и менять эту систему, направленную на сохранение Гималаев от “цивилизованных” варваров, власти Бутана, похоже, не собираются.

И все же король-реформатор прекрасно понимает, что вечно оставаться на обочине прогресса его стране не удастся. Поэтому в последние годы монарх слегка приоткрыл вековой “шлагбаум” — но осторожно, чтобы в его заповедную утопию не хлынули вместе с прогрессом и всем известные издержки.

Как уже говорилось выше, в 1999 году Бутан одной из последних стран на планете влился в “глобальную деревню” — хоть и ограниченно, но были разрешены телевидение и Интернет. В специальном выступлении по этому поводу монарх назвал “телевизацию всей страны” важным вкладом в укрепление ВВС, но в то же время предостерег подданных от “неправильного” использования нового орудия прогресса. Неправильного — в смысле разрушения традиционных бутанских ценностей. Эти опасения разделяют и его подданные.

Другая новость, поступившая из королевского дворца в декабре 2005 года, возможно, окажет еще большее потрясение, нежели внедрение спутниковых тарелок. Представив народу Бутана новую конституцию, его Величество король Джигме Сингье Вангчук объявил, что в 2008 году собирается передать трон старшему сыну от третьей жены — его высочеству принцу Джигме Кхесару Намгьялу Вангчуку. Наследнику престола 28 лет, и он представляет свою страну в ООН. В том же 2008-м Бутан пережил еще и первые в истории всеобщие парламентские выборы. В настоящее время в стране есть две политические партии, и еще одна ожидает официальной регистрации. Так что все готово к введению в Бутане демократии.

Последняя, кстати, обещает быть вполне “суверенной”. Тому порукой подписанный в 2007 году новый договор о дружбе с Индией, в котором есть ранее отсутствовавший пассаж о “взаимном уважении обеими сторонами независимости, национального суверенитета и территориальной ценности друг друга”. Можно добавить, что и до подписания договора граждане обеих стран-соседок могли пересекать границу без виз, а бутанцы — работать в Индии без каких-либо ограничений. К чему приведет “суверенная демократия” в заоблачной утопии, покажет история. Впрочем, буддисты, в отличие от представителей других конфессий, не склонны сильно переживать по поводу неизбежных перемен. Тем более политических — что они стоят по сравнению с индивидуальными перевоплощениями после смерти!

31-летний монарх Джигме Кхесар Намгьял Вангчук женилсяВ 2008 году король Джигме Сингье Вангчук, как и обещал, передал власть сыну Джигме Кхесару. В 2011 году Бутан отпраздновал  королевскую свадьбу: 31-летний монарх Джигме Кхесар Намгьял Вангчук женился на своей юношеской любви, не знатной девушке Джецун Пема.

Двухчасовое венчание по буддийскому ритуалу состоялось в крепости монастыря Пунакха. Средневековый «Дворец счастья» расположен в 70 км на северо-восток от столицы Тхимпху.

Большая часть 700 000 населения Бутана наблюдала волнующую красочную  церемонию бракосочетания  по телевидению. Также и у стен крепости монастыря собралось много людей, чтобы посмотреть на празднование  свадьбы. Среди них были красочно наряженные пастухи-кочевники, живущие в горах. «Это как эмоциональная, так и святая церемония для нас, бутанцев», - сказал монах Сангье Вангчук. «Новая королева принесет счастье нашей стране».

Время венчания определили королевские астрологи. Точно в 8:20 по местному времени молитвами буддийских монахов началась традиционная церемония. Под звук кимвалов укутанная в одеяния золотого цвета пара была проведена в празднично украшенную внутреннюю часть крепости. Там новобрачные три раза поклонились избранному «Королю Драконов», который водрузил корону из парчи на голову невесты, официально признанную королеву Бутана.

Из рук короля-отца невеста получила пять приносящих счастье цветных шарфов. Они были благословлены до этого у гроба основателя Бутана Шабдрунга Нгаванг Намгьяла.

После свадьбы король сказал: «Я очень счастлив, так как долго ждал этого». Его молодая жена, дочь пилота Джецун Пема, которая на 10 лет младше его, как и он, выпускник Оксфордского университета, учившаяся в Англии, является «прекрасным человеком». Они познакомились 14 лет назад на пикнике. Джецун Пема тогда было семь лет. По заявлению короля, это была любовь с первого взгляда.

Монарх популярен в народе. Когда он объявил в парламенте о своей женитьбе, то попросил правительство воздержаться от слишком пышных празднований. Тем не менее, в Пунакхе собралось 1500 гостей, среди которых были многие иностранные послы. Кабинет министров провозгласил день свадьбы и дни до конца недели праздничными.

Бутан является последним королевством в южной Азии, это конституционная монархия. Его называют «Землей дракона грома» из-за частых бурь. Как правительство, так и оппозиция в стране, расположенной между Индией и Китаем, относится к монархической системе правления лояльно.