Развлечение для аристократов
Современная фототехника позволяет каждому, вне зависимости от опыта, образования и социального положения, почувствовать себя фотографом. Достаточно просто выбрать нужный предмет и нажать кнопку. В XIX веке фотограф должен был многое знать, уметь и виртуозно владеть сложной техникой. |
Невероятно, но о способе сохранения изображения посредством света, без применения кистей, красок и прочих материалов, требующих особых навыков, человечество думало с IV века до н. э. Именно тогда знаменитый греческий ученый и философ Аристотель описал интересное явление: свет, проходящий сквозь маленькую щель в окне, воссоздает на стене картину, находящуюся по ту сторону закрытых ставен. В X веке появилась знаменитая camera obscura (в переводе с латинского «темная комната»), в эпоху Возрождения этот эффект исследовал и описал Леонардо Да Винчи.
Фотоаппарат для съемки в павильоне (павильонная камера). Европа. Конец XIX. Размер кадра 30х30
Об истории фотографии, с которой связаны знаменитые имена Луи-Жака Мондэ Дагерра, Нисефора Ньепса и Уильяма Тальбота, написаны сотни книг и статей.
Обратимся к истории русской фотографии XIX века. Если за рубежом фотографическое дело было мгновенно поставлено на коммерческую основу, и занимались им в основном прагматики из различных слоев общества, то в России это занятие приобрело статус развлечения для избранных. Читая различные пояснения и руководства по фотографическим процессам в дореволюционных журналах, понимаешь, скольких знаний и навыков требовало занятие фотографией.
Светописью (именно такое название фотография получила в России) мог позволить себе заниматься лишь человек очень обеспеченный, так как это было довольно дорого. К тому же от фотографа требовались серьезные знания физических и химических законов, что предполагало соответствующий уровень образования.
Доклад знаменитого французского ученого, физика и астронома Доминика Франсуа Арго, посвященный получению изображения на светочувствительном слое при помощи камеры-обскуры, состоялся 7 января 1839 года на заседании Парижской Академии наук. В России о нем стало известно благодаря членукорреспонденту Академии наук Иосифу Христофоровичу Гаммелю, специально посланному за границу для получения информации о последних иностранных достижениях.
Вначале фотографию восприняли как забаву. Журнал «Северная пчела» сообщала, что новое изобретение «для светских людей может служить приятным развлечением, хотя все делается посредством химического производства, эта легкая работа очень понравится дамам». Интересна также метафора «Северной пчелы», которую использовали для разъяснения сути процесса: «Все горничные знают, что цвета особенно нежные линяют на солнце, и кто хочет сберечь обои комнат, должен их держать в тени». Эта любопытная ссылка сейчас выглядит наивной, но она была рассчитана на несведущего читателя, желающего доступного и наглядного объяснения.
Открытием Дагерра в Петербурге заинтересовались, и этому в немалой степени способствовала пресса, которая старалась удовлетворить и поддержать читательский интерес. Еще до появления специализированных журналов в периодических изданиях того времени помещались переводы иностранных статей; с этого и пошло массовое увлечение дагерротипией.
Началось все в столице. С раннего утра около архитектурных достопримечательностей Петербурга первые энтузиасты выставляли свои примитивные аппараты и ждали, когда солнечные лучи должным образом повлияют на посеребренную металлическую пластинку, вставленную в «волшебный» ящик. В октябре 1839 года газеты с гордостью сообщали, что петербургский подполковник Ф.О. Темерин осуществил съемку Исаакиевского собора при выдержке «всего лишь» 25 минут!
Фотоаппараты для съемок на улице и во время путешествий (дорожные камеры). Россия, мастерские И.И. Карпова(?). Вторая половинаXIX
В Москву новшество пришло на полгода позже. Но именно там начали продаваться дагерротипические аппараты. Цена первых камер была непомерно высокой: без учета стоимости доставки из Парижа в Москву она составляла 550 рублей ассигнациями.
Чуть позже в московском книжном магазине Смирдина на Театральной площади стала продаваться более совершенная фотографическая машина, изобретенная Уильямом Тальботом. Сделанные с ее помощью фотографии назывались по имени создателя «тальботипами»; они получили широкое распространение благодаря более простому и быстрому процессу их создания. Некоторые любители (например, граф Алексей Бобринский) позволяли себе выписывать технику напрямую из-за границы, а зачастую и сами ездили за границу, чтобы ознакомиться с современными достижениями и приобрести камеру новейшего образца.
Первым русским, который начал выпускать дагерротипные камеры, несколько усовершенствовав их, в 1840 году стал Алексей Федорович Греков. «Машины», сделанные Грековым, пользовались большой популярностью благодаря их качеству, и, конечно, цене (от 25 до 75 рублей, в зависимости от размеров изображения), которая была во много раз ниже, чем на иностранную продукцию. По качеству снимков они не уступали французским аналогам, передавая все мельчайшие детали изображения подробнейшим образом.
Женщины предпочитали не участвовать в долгом и утомительном процессе фотографирования, а позировать перед камерами в фотоателье. Первой женщиной, занявшейся фотографией в России, стала госпожа Бергомаско, которая в 1848 году в Петербурге поставила процесс на коммерческую основу.
В то время профессиональную нишу в искусстве фотографии занимали чаще иностранцы, русским энтузиастам оставалась «любительская» фотография. Но постепенно грань между любителями и профессионалами начала стираться.
Перспективный служащий канцелярии Министерства внутренних дел, выходец из богатой дворянской семьи, Сергей Львович Левитский увлекся модным веянием эпохи. Он приобрел у Грекова недорогой аппарат и взял его с собой в командировку в Пятигорск. Сделанные им снимки гор Машук и Бештау, отправленные в парижскую оптику Ш. Шевалье, были представлены на Парижской выставке 1843 года и оказались удостоены золотой медали. Так дагерротипистлюбитель неожиданно для себя стал признанным фотографом, бросил место в Министерстве и отправился изучать новое ремесло во Францию.
В середине XIX столетия фотографией увлекались люди совершенно разных профессий. Много среди них было и художников, чьи достижения в области живописи ставились под сомнение. Студент Московского училища живописи и ваяния Иван Бианки, итальянец по происхождению, тщетно пытался добиться звания неклассного художника Императорской Академии художеств. После отказа он начал заниматься фотоискусством. Будучи непризнанным художником-акварелистом, он стал одним из выдающихся «светописцев» своего времени, получал заказы на съемку дворцовых интерьеров Шереметевых, Юсуповых и даже императорской фамилии.
За право фотографии считаться искусством ее поклонникам приходилось бороться. Полемика шла на страницах журналов и газет, в Академии художеств. Еще спустя много лет после изобретения дагерротипии и следующих за нею способов фотографирования образованный человек вынужден был доказывать свое право на это занятие. С одной стороны, привлекала возможность быстро получить в фотоателье свой портрет, не позируя месяцами художнику как раньше, поэтому на портретную фотографию спрос был небывалый. Но в то же время выбор профессии фотохудожника не считался достойным для человека уважаемого и благородного.
Фотографы-любители сталкивались и с другими трудностями. Главными были несовершенство техники и ее крупные габариты. Огромные камеры больше подходили для павильонной съемки, поэтому широкое распространение получили фотосалоны. К тому же до 1879 считалось, что производить съемку при электрическом свете нельзя. Фотографировали исключительно в дневное время и в ясную погоду.
В одном из журналов встречается реклама новой иностранной камеры, подходящей для путешествий, чей вес со всеми прилагающимися материалами составлял «всего» 25 килограммов! Съемка такой камерой требовала многих операций: установки аппарата на штатив, наводки на резкость по матовому стеклу, замены матового стекла кассетой с пластинкой, складывания треноги и самого аппарата после завершения работы. К этому следует добавить, что вся аппаратура размещалась в нескольких ящиках. Фотографу приходилось пользоваться услугами извозчика, чтобы передвигаться с места на место.
Пластинки необходимо было проявлять сразу же, что в условиях полевой съемки сделать было чрезвычайно трудно. Хрупкие изображения нужно было довезти в целости и сохранности, поэтому их прямо на месте вставляли в специальные рамки с прочным стеклом.
Несмотря на все эти сложности, к середине 60-х годов увлечение фотографией в России смогло привлечь столько энтузиастов, что люди консервативного толка усматривали в этом огромное зло для искусства, называя «размножившихся» повсеместно фотографов «сорной травой».
В помощь начинающим светописцам издавались различные брошюры, пособия, словари фотографических терминов с подробными описаниями химических и физических реакций. Эти издания в большинстве своем были переводами с французского, а иногда печатались на языке оригинала. По всей стране читались публичные лекции по фотографии, где уже именитые мастера описывали новейшие зарубежные и отечественные достижения.
Новое увлечение в России было пристрастием людей интеллектуальных, образованных, обладающих как научными знаниями, так и художественным вкусом. Фотография использовалась в искусстве, технике или естественных науках. Круг ее применения был чрезвычайно разнообразен, и тем ценнее наследие увлеченных людей, дошедшее до нас.