«Я Засыпаю И Просыпаюсь С Фарфором»
Интервью с президентом Общества друзей керамики (GKF) Рейн-хардом Янсеном, который любезно согласился ответить на вопросы. |
— Вы являетесь президентом GKF (Gesellschaft der Keramikfreunde — GKF, Германия), одной из крупнейших ассоциаций керамистов Европы, существующей более полувека. В чем ее особенность?
— Наша ассоциация, объединяющая коллекционеров, искусствоведов, экспертов и любителей керамики, прежде всего — друзей европейского фарфора, фаянса и современной керамики, основана в 1951 году в Дюссельдорфе. Сегодня у нас более 550 членов во всем мире, в том числе около 100 музеев и научных библиотек в Германии и за ее пределами. Мы видим свою задачу в идейной и материальной поддержке научных исследований в области керамики, в частности, благодаря изданию научных трудов, поддержке исследовательских проектов и публикации их результатов, а также коллективным посещениям выставок керамики.
Как объединяющий членов ассоциации орган мы издаем ежеквартальный научный журнал KERAMOS, посвященный исследованиям керамики и имеющий достаточно широкий тематический диапазон. Наряду с этим в издаваемых нами тематических сериях публикуются выдающиеся научные труды, имеющие важное значение для изучения керамики. Ежегодно мы организуем рабочие собрания членов ассоциации, где делаются научные сообщения о керамике, об искусствоведческих и историко-культурных проблемах и где мы знакомимся с различными коллекциями под руководством специалистов.
Наконец, для поощрения талантливых молодых керамистов мы проводим конкурс Рихарда Бампи (Richard-Bampi-Wettbewerb) и в зависимости от конкретной ситуации организуем совместно с каким-либо музеем публичные выставки конкурсных работ. Таким образом, нас, вероятно, следует считать единственной в мире ассоциацией, уделяющей керамике столь серьезное внимание.
— Насколько успешно в последнее время вам удается реализовывать основную цель GKF, которая состоит в активизации исследования керамики и собирательской деятельности, поддержке музеев и ученых? Какие наиболее интересные выставки (акции) вы организовали и какие планируете организовать в ближайшие годы?
Фигурки из так называемой Французской комедии. Модель И.В. Гетца. Людвигсбург. Около 1760
— Cейчас мы готовим одно из наших ежегодных рабочих собраний, которые проходят попеременно в Германии и за границей. В прошлом году мы побывали в Санкт-Петербурге, в этом году наши члены и гости встретятся в Шверине. Здесь мы познакомимся с публичными и частными коллекциями. Помимо этого для участников встречи будут сделаны научные сообщения о керамике.
Как уже упоминалось выше, наша ассоциация издает серию тематических сборников, в которых публикуются выдающиеся научные труды, имеющие важное значение для изучения керамики. В этом году в этой серии выйдут три очередных тома, посвященных итальянской майолике и фарфоровой мануфактуре Франкенталя. Такая исключительно трудоемкая подготовительная работа отнимает много времени и сил.
Помимо этого мы планируем создать поисковую систему в Интернете, которая обеспечит доступ ко всем вышедшим до настоящего времени номерам (тетрадям) журнала KERAMOS для использования их в научных целях.
Мы ищем спонсорские средства для осуществления этого проекта, поскольку создание подобных систем связано с очень большими затратами.
Наша ассоциация ведет обширную переписку, мы ежедневно отвечаем на множество вопросов, поступающих из музеев, от историков искусства и коллекционеров. При этом мы поддерживаем живой контакт и вне круга наших членов.
— Что бы вам хотелось сказать о себе, о вашей деятельности в GKF, о ваших научных интересах? Какую роль они играют в вашей жизни?
— Ежедневно я посвящаю много времени работе в GKF.
Я, собственно, живу ради керамики, а керамика — при мне… и так с семнадцати лет. Моя жена однажды выразила это весьма простой формулой: «Муж утром просыпается с фарфором, а вечером засыпает с фарфором».
Насколько позволяет время, я работаю над различными научными проектами, связанными с керамикой. В частности, сейчас как раз завершил подготовку немецкоязычной версии одного из трудов об Императорском фарфоровом заводе в Петербурге и теперь готовлю статьи для Художественной энциклопедии (Allgemeine K?nstlerlexikon). Наряду с этим я как раз изучаю возможности более точных датировок фарфора Императорского фарфорового завода в Санкт-Петербурге с маркировкой «N I» (эпоха Николая I, 1825–1855. — Прим. ред.) исходя из типа марок. Затем займусь подготовкой двух сообщений для ноябрьской конференции в Петербурге («Виноградовских чтений — 2007» . Прим. ред).
— Велика ли сегодня роль европейских ассоциаций, объединяющих специалистов в области изучения и популяризации керамики (фарфора), коллекционеров и любителей. Насколько успешно вы взаимодействуете с другими подобными организациями? Какие из них вам хотелось бы упомянуть?
— Несмотря на все предсказания, в современном обществе сохраняется живой интерес к классической керамике. Нужно понять, что речь идет об элитарном (в позитивном смысле) круге, имеющем особое пристрастие к керамике. Однако в последние годы наблюдается некоторое отступление от этого, которое прежде всего заметно по ценам нижней и средней категории. Правда, в данном случае мы не имеем в виду произведения Мейсенской фарфоровой мануфактуры. Так что для начинающего собирателя сейчас наступило наиболее благоприятное время для пополнения коллекции.
В особенности немецкого фарфора, в частности мануфактур Хехста, Фюрстенберга, Берлина или Людвигсбурга, который иногда можно приобрести по достаточно низкой по сравнению с прошлыми годами цене. Это относится и к предприятиям за пределами Германии, таким как Каподимонте.
В каждой области искусства превалируют свои тенденции. И хотя в прессе пропагандируется модернизм — сегодня считается хорошим тоном вывесить на стену какую-либо работу Герхарда Рихтера (Gerhard Richter) или Нео Рауха (Neo Rauch), — еще есть коллекционеры, которые не подчиняются этому диктату и способны понять красоту, например, фарфора или фаянса. У многих фарфоровых вещей именно XVIII века нельзя не оценить их исторический фон. Через несколько лет модернизм, несомненно, отойдет на второй план, а XVIII век с его классическим фарфором вновь станет фаворитом.
Наиболее впечатляющей акцией нашей ассоциации следует считать выставку «Комедиа дель арте — праздник комедиантов: керамические сокровища из музеев мира» (Commedia dell'Аrte — Fest der Kom?dianten — Keramische Kostbarkeiten aus den Museen der Welt), организованную в 2001 году в замке Шарлоттенбург в Берлине в связи с 50-летием GKF. На протяжении трех месяцев там были выставлены 400 произведений более 45 мануфактур из 61 музея мира. Никогда ранее в одном месте не собирали такого количества работ на эту тему и не объединяли все эти вещи в трехтомный каталог.
— Серьезно занимаясь европейским и русским фарфором, являетесь ли вы сами коллекционером?
— Если ежедневно в течение многих часов занимаешься керамикой, то, разумеется, находишь ту или иную вещь, которую приобретаешь для себя.
— Есть ли разница между коллекционером и собирателем? Кем, по-вашему, в большей степени являетесь вы сами?
— Никакой разницы нет: в обоих случаях речь идет о дилетантах в собственном смысле этого слова, о тех, кто из личного интереса или пристрастия получает удовольствие от какой-либо вещи, не имеющей отношения к его профессиональной деятельности, и при этом стремится расширить свои познания и способности. В этом смысле я и себя считаю дилетантом.
Сборщица винограда с мавром. Модель И.К. Хазельмейера. Людвигсбург. Около 1765
— Произведениям какой эпохи вы отдаете предпочтение и почему?
— Мои предпочтения менялись или расширялись с годами. Изначально и в течение почти 35 лет я интересовался немецким фарфором XVIIIстолетия, прежде всего фарфором Людвигсбурга. Сегодня занимаюсь всей европейской керамикой XVIII–XXI веков. При этом в меньшей степени меня интересует период историзма второй половины XIX века с его бессодержательным для меня «плагиатом», который понятен только в историческом контексте.
— Расскажите, пожалуйста, об источниках пополнения вашей коллекции. По каким критериям вы отбираете предметы в свою коллекцию?
— Собиратели настолько изобретательны, что не упускают ни одной возможности для пополнения своих коллекций, будь то аукцион или покупка у антиквара.
— Принимаете ли вы участие в каких-либо аукционах, имеете ли связь с антикварными салонами? Какие из них вам хотелось бы выделить в связи с темой «русский фарфор»? Достаточно ли объективно сегодня оценивается русский императорский фарфор?
— Лично я охотно работаю с аукционными домами, зачастую их интересует мое мнение о керамике, а в последнее время — и о русском фарфоре. Мне случается также писать предисловия к аукционным каталогам.
Как раз в последние месяцы помимо обоих крупных аукционных домов Англии к русскому фарфору проявляют интерес и другие, в особенности немецкие аукционисты. Именно в Германии находится большое количество русского фарфора, что обусловлено давними династическими связями двух стран.
Было бы слишком смело утверждать, что по качеству русский фарфор в XVIII и XIX столетиях соответствовал образцам лучших фарфоровых мануфактур в других странах Европы; Мейсен и Севр в XVIII веке, Королевская фарфоровая мануфактура (КРМ) в Берлине или в Вене в XIX веке оставались в этом смысле недостижимыми. Однако не следует недооценивать то обстоятельство, что фарфор Императорского фарфорового завода имеет особое историческое значение, ибо, насколько известно, предприятие выпускало продукцию только для императорского двора, при том что во всей Европе XVIII и XIX веков лишь единичные фарфоровые мануфактуры трудились для императорских или королевских домов. Это должно привести к повышению цен в ближайшее время.
Можно вспомнить о китайском фарфоре с императорской маркировкой, который тоже очень быстро получил высокую оценку. Поэтому и русский фарфор Императорского фарфорового завода, несомненно, будет оцениваться более высоко, чем произведения других европейских фарфоровых мануфактур. До сих пор недооценивается фарфор XVIII века, времен Елизаветы Петровны или Екатерины Великой. Фарфор этого времени в силу его древности и исключительной редкости должен цениться гораздо выше, чем произведения XIX века.
К тому же он производился только для Императорского дома. Однако я убежден, что коллекционеры еще откроют для себя русский фарфор и тогда перейдут к корректировке цен.
— Существует ли в Европе антагонизм между антикварами, коллекционерами и сотрудниками музеев?
— В целом нет, хотя среди продавцов наблюдается сильная конкуренция, поскольку круг коллекционеров достаточно узок. Во всяком случае, в нашей ассоциации во время проведения наших ежегодных рабочих собраний идет оживленный обмен мнениями между всеми ее членами.
— Как вы относитесь к копиям ранних или наиболее знаменитых произведений известных фарфоровых мануфактур? В частности, к тем, которые выполнялись на тех же мануфактурах в более позднее время (в XIX — начале XX веках)?
— По сути, все европейские фарфоровые мануфактуры начиная с XVIII века являлись в широком смысле слова эпигонами (последователями): Кендлер был первым, кто ввел в Мейсене совершенно новые сюжеты в фарфоровую пластику. И все последующие мануфактуры копировали их с большей или меньшей точностью или постоянством, при этом зачастую вовсе не стремясь к фальсификации. Разумеется, маленькие мануфактуры уже в XVIII веке начинали с копирования великих образцов, что частично привело к тому, что стали перенимать и марки, чтобы увеличить сбыт продукции. Фарфор был предметом роскоши, а предприятия целиком зависели от субсидий — не зря же фарфор в XVIII веке назывался «белым золотом» и иногда ценился выше чистого золота.
Неоднозначным и, с моей точки зрения, недопустимым является производство тех мануфактур, которые, подобно фабрике «Самсон» (Samson), копировали фарфор по заказу, то есть занимались именно подделками. Этого не избежали и произведения Императорского фарфорового завода: имеются выдающиеся имитации, к примеру, фарфора эпохи Екатерины Великой, выполненные на фабрике «Самсон». Но и их тоже выявляют. Об этом пойдет речь в моем сообщении на конференции («Виноградовские чтения — 2007». — Прим. ред.).
— Насколько остро стоит сегодня проблема подделок?
— Подделки всегда являлись серьезной проблемой, и не только в области фарфора. Есть настолько замечательные фальсификации, что их могут выявить только очень опытные знатоки.
Но в наши дни можно легко узнать подделки произведений Императорского фарфорового завода в Санкт-Петербурге: фальсификаторам пока еще не удается воспроизвести столь характерный для этого фарфора тип позолоты, и все имитации, которые я видел, позднее выявлялись именно по этому признаку.
— Участвуете ли вы или GKF в благотворительных акциях?
— Наша ассоциация является не коммерческой, а скорее общественной организацией и стремится оказывать как моральную, так и материальную поддержку научному изучению керамики путем издания трудов, поддержки научных исследований и публикации их результатов, а также совместного посещения выставок керамики, о чем я уже упомянул вначале. При этом все члены правления работают добровольно, то есть без оплаты их труда, обеспечивая при этом общий вклад членов ассоциации в наши проекты.
— Осенью 2006 года в составе большой группы членов GKF вы посетили Петербург и его загородные резиденции. Какое впечатление произвели на вас музейные собрания северной столицы?
— Прежде всего мне приятно, что был потрясающий резонанс этого события в нашей ассоциации. Многие участники поездки считают наше рабочее собрание в Санкт-Петербурге самым впечатляющим в более чем полувековой истории нашего общества, хотя, к сожалению, нам не удалось посетить фонды Эрмитажа и его филиалов. Во время подготовки этого рабочего собрания мы были исключительно радушно приняты во всех музеях и дворцах. Сокровища керамики в Санкт-Петербурге и его окрестностях, несомненно, должны быть отнесены к наиболее ценным в мире.
— Какие произведения предприятий и частных заводов Германии из коллекций петербургских музеев вызвали у вас особый интерес и, возможно, оказались для вас совершенно неожиданными?
— Мне было известно из различных публикаций г-жи Роды Соловейчик, в особенности в нашем журнале KERAMOS, что в петербургском Эрмитаже находится самая большая коллекция немецкого фарфора XVIII века. Таким образом, я знал, что меня здесь ожидает, и ни в коей мере не был разочарован. Эта коллекция помимо всего прочего насыщена фарфором небольших немецких мануфактур, которые редко встретишь во многих других музеях. В кругах специалистов и коллекционеров Эрмитаж и раньше всегда имел фантастическую репутацию.
— Сделали ли вы для себя какие-либо открытия, ознакомившись с коллекциями русского фарфора? Как вы относитесь к произведениям Императорского фарфорового завода (ИФЗ) в Петербурге и частных заводов России? Что вам кажется наиболее интересным?
— С особым нетерпением я ждал встречи с огромными запасами русского фарфора. До этого ему было посвящено очень немного публикаций, так что я не мог составить об изделиях русского фарфора полного представления. Я не знал точно, что меня здесь ждет, однако, учитывая огромное количество немецкого фарфора, надеялся на такое же богатство русского. И эти мои надежды полностью оправдались. Самыми впечатляющими и воистину уникальными в мировых масштабах можно считать большие парадные сервизы, которые выставлены в различных дворцах, к примеру Золотой или Гербовый сервиз в Павловске или же Гурьевский сервиз в Петергофе. Подобные почти полные ансамбли сохранились здесь в наилучшем, чем где-либо еще, виде и совершенно очаровали участников нашего рабочего собрания, прошедшего в прошлом году в Санкт-Петербурге. К этому нужно добавить «мощь» императорского фарфора: он завораживает типичной для русского фарфора позолотой, от блеска и богатства которой на массе сервизных предметов, выставленных на накрытых столах, у зрителей перехватывает дыхание. Несомненно, во время появления этих ансамблей в XIX веке цель была такой же: чтобы гости императорского двора ощутили мощь и богатство России.
— Насколько полезным было посещение ИФЗ, его художественной лаборатории и галереи, где представлен современный фарфор?
— В основе понимания искусствоведом сути произведения искусства лежит осмотр, созерцание: чем больше увидишь, тем лучше поймешь. Я рассматривал фарфор именно для того, чтобы понять «почерк» этой мануфактуры, чтобы лучше его различать. Только так, к примеру, можно отличить оригинал от подделки; например, по цировке на позолоте, по манере письма художников различных эпох, будь то произведение под маркировкой «A I» (эпоха Александра I. — Прим. ред.) или же «N I» (эпоха Николая I. — Прим. ред.) и т. д. Только при непосредственном осмотре можно дать соответствующую характеристику.
Нам, жителям западной Европы, интересно было проследить эволюцию фарфорового предприятия, которое из элитарного Императорского завода в итоге преобразовалось в «народное предприятие». Эта перемена, разумеется, вызвала решительное изменение стилистики. Характерным для сегодняшнего фарфора Ломоносовского завода я также считаю типично русское фольклорное направление, прежде всего в декоре изделий, который существенно отличается от декора произведений западноевропейских предприятий.
— В программе учебной поездки членов вашей организации в Петербург был предусмотрен небольшой семинар, на котором вы заслушали несколько сообщений сотрудников Эрмитажа об ИФЗ. Узнали ли вы для себя что-нибудь новое?
— Многим участникам нашего рабочего собрания русский фарфор был совершенно незнаком, так что в этом смысле наше мероприятие можно считать прежде всего обучающим. Все же я должен заметить, что благодаря моей многолетней работе с этим материалом большая его часть мне уже была известна.
— GKF является одним из организаторов и информационных спонсоров первой международной конференции фарфористов в России «Виноградовские чтения в Петербурге — 2007». Вы лично выступите на ней с сообщением. Почему вы решили принять в ней участие?
— До недавних лет именно русский фарфор нуждался в серьезном искусствоведческом анализе, публикации о нем редки еще и сегодня. Меня лично особенно интересует та керамика, которая недостаточно исследована. Поэтому с некоторых пор я занимаюсь русским фарфором. С другой стороны, из-за политических сложностей раньше не было возможности обмена мнениями с русскими специалистами. Поэтому я приветствую подобные мероприятия, которые, надеюсь, приведут к новым результатам для обеих сторон.
— В Петербурге соберутся не только музейные хранители и исследователи, но и антиквары, коллекционеры фарфора, аукционисты. Насколько перспективен такой многосторонний и при этом интернациональный подход к проблеме изучения, позиционирования и популяризации европейского (в том числе и русского) фарфора? Каких результатов вы ждете от этой конференции?
— Коллекционеры, музеи и продавцы (аукционисты) взаимосвязаны, хотя каждый из них занимается своим делом. Считается, что знание материала прежде всего присуще коллекционеру и совсем иначе — музейщику. Зачастую недооцениваются познания аукциониста, именно то чутье, благодаря которому он способен отыскать редкий или неизвестный фарфор. В сущности, все трое — увлеченные энтузиасты, в чем мне столь часто приходилось убеждаться во время дискуссий у витрин на наших рабочих собраниях. Я думаю, что совместная работа всех участников, представляющих столь разные круги, будет плодотворной.