Ратники на средневековых русских перстнях
Зарождение военной символики на Руси
В ходе постепенного приобщения к культурным традициям Византии Древняя Русь унаследовала и адаптировала многие античные моды и привычки. Сегодня, спустя столетия, наше представление о русских воинах тех далеких времен будет неполным без учета многих, казалось бы незначительных, деталей. В предлагаемой статье мы остановимся на одной малоизученной группе подобных памятников художественного ремесла - средневековых русских перстнях-печатках.
Древние греки, этруски и римляне украшали свои перстни геммами (от лат. gemma) -драгоценными или полудрагоценными камнями с врезанными (инталия) или выпуклыми (камея) изображениями. Перстни служили печатями, а также свидетельством принадлежности к тому или иному сословию (так называемые владычные перстни). Тематика изображений на них была различной: от фигур античных богов и героев до геральдических композиций, включающих, например, бюст Зевса-Сараписа и орла с широко распростертыми крыльями. Изображались также трофейные знамена, увенчанные статуей крылатой Виктории1.
Христианство внесло заметные изменения в выбор изображений и символов: появились крест, хризма и фигура Доброго пастыря, характеризующие новую иконографию. Византийские перстни, выполненные из драгоценных металлов, обычно уже не имели украшающих их гемм, а печаткой служил сам щиток (матрица) с зеркально воспроизведенным на нем текстом, монограммой или какой-либо сюжетной композицией2. Характерно, что даже в V-VI вв. на перстнях все еще продолжали изображать римского орла. Позже, с развитием иконопочитания, на смену прежним символам приходят фигуры архангелов с крестом, изображение Христа, обеими руками благословляющего жениха и невесту (обычно - императорскую чету), крест с погрудными изображениями Христа и императорской четы, и, наконец, евангельские сцены. Последние появляются главным образом уже XIII-XIV вв., то есть в поздневизантийский период при Палеологах, когда новые иконографические темы становятся популярными.
Если античные и византийские перстни изучены достаточно полно, то аналогичные русские памятники, к сожалению, пока остаются без должного внимания. Приоритетом отечественной сфрагистики (исторической дисциплины, изучающей печати и оттиски) являются вислые свинцовые княжеские печати (буллы) и, в меньшей степени, оттиски печатей и матриц. В то же время совсем мало изучены сами матрицы, основную часть которых составляют перстни-печатки. С их помощью владелец делал оттиск на воске или мастике, и полученное таким образом изображение становилось «знаком собственности» (или власти).Перстни-печатки были известны на Руси уже в X в., но повсеместное распространение получили только в XV. Ранние серебряные перстни, украшенные чернью, с круглыми, прямоугольными, квадрифо-лийными и шестиугольными щитками имеют розетки из кринов и розетки геометрического характера, раппорт бордюра - из лозы. На них встречаются княжеские знаки, изображения фантастических зверей и птиц3. Подобные изделия ювелиров X - начала XIV вв. весьма немногочисленны и известны, главным образом, по находкам из древних кладов, как, например, перстень Св. Алексия — в 1354-78 гг. митрополита Московского4.
Перстни.
Литье, гравировка. 2-7, 10-14 - медный сплав; 1, 9 - серебро; 8 - серебро, позолота.
Размеры (в мм): внешний диаметр шинки (кольца) х длина щитка х ширина щитка (если щиток круглый, его размер обозначен одной цифрой).
1. XV-XVI вв. Новгород. (22,9 х 12,3 х 8,9). |
2. 2-я пол. XV - нач. XVI вв. Тверь. (19,6 х 12,7). |
3. XVI - нач. XVII вв. Калуга. (22,5 х 11,0 х 7,4). |
4. XVI - нач. XVII вв. Калуга. (20,0 х 12,2 х 10,4). |
5. XV век. Калуга. (24,0 х 14,7 х 11,5). |
6. XVI - нач. XVII вв. Калуга. (22,2 х 12,2 х 10,6). |
7. XVI - нач. XVII вв. Калуга. (22,0 х 11,7 х 8,7). |
8. XV - XVI вв. Тула. (22,5 х 12,8 х 9,0). |
9. XVI в. Новгород. (17,0 х 10,1 х 9,4). |
10. XV -XVI вв. Калуга. (21,5 х 14,5 х 13,0). |
11. XV в. Тверь. (25,2 х 13,7 х 12,7). |
12. XVI в. Новгород. (22,7 х 12,0 х 9,0). |
13. XVI в. Калуга. (24,7 х 16,0). |
14. XVI в. Калуга. (23,6 х 15,4 х 12.9). |
18. XVI - нач. XVII вв. Калуга. (21,3x18,3x14,8). |
19. XVII в. Калуга. (25,6 х 16,8 х 16,0). |
15-16. Денги вел. князя Василия Дмитриевича (1389-1425 гг.). Великое княжество Московское.
17. Денга князя Юрия Дмитриевича (1389-1434 гг.). Галичский удел. Серебро. Увеличено в 2 раза. (Из частной коллекции)
Совершенно иную картину распространения сюжетных изображений дают многочисленные перстни XV - начала XVII вв., найденные в Калужской, Новгородской, Тверской, Московской и Тульской областях за два последних десятилетия. Всплеск таких находок, составивших в результате 32 единицы, обусловлен археологическими исследованиями новых территорий и широким использованием для поиска металлодетекторов. Половину находок составляют перстни, обнаруженные на берегах Оки, преимущественно в черте города Калуги. К сожалению, все они являются случайными находками. Среди них нет экземпляров, происходящих из закрытых комплексов либо из культурных слоев, что серьезно затрудняет их датировку5. Не помогает решению данной проблемы и изучение технологии изготовления перстней, так как изображения на них вырезаны вручную, в схематичной манере. Поэтому перстни имеет смысл классифицировать, прежде всего, по сюжетам.
Представляется вполне логичным предположение о том, что сюжеты перстней напрямую связаны с деятельностью их владельцев. Считается, например, что византийские перстни со сценой обручения принадлежали членам императорской семьи, а древнерусские с изображением креста и фигур архангелов — духовным лицам. Развивая эту мысль, можно предположить, что средневековые перстни с изображениями воинов имели отношение к служилому (военному) сословию. Относительно каждого из них можно дать подробное описание, но гораздо труднее полностью раскрыть и истолковать смысл вырезанной символики. Надо также учитывать общий схематизм изображений, который диктовался используемым материалом и малыми размерами перстней.
На общем фоне качественно выделяются новгородские перстни (ил. 1, 9, 12), что может быть объяснено активными контактами Новгорода с европейскими странами и достаточно высоким уровнем мастерства новгородских ювелиров. Их отличает высокая техника исполнения и художественная выразительность. Тем не менее, изображения в целом отличаются наивностью образа и крайней обобщенностью. Вследствие этого изображения на перстнях столь же условны, как на монетах и печатях средневековой Руси.
Сходство изображений на перстнях-печатках и русских монетах XIV- начала XVI вв. очень примечательно и характерно. Так, сюжеты воина с топором и мечом (ил. 15) и воина на коне с мечом (ил. 16) можно увидеть на монетах великого князя Василия Дмитриевича (1389-1425 гг.). Изображение воина с мечом и щитом (ил. 17) встречается на монетах князя галичского Юрия Дмитриевича (1389-1434 гг.), а также на монетах Тверского княжества6, но чаще всего этот сюжет встречается на монетах князя Бориса Александровича (1425-1461 гг.). Из 30 типов монет этого князя изображение воина со щитом и мечом присутствует на 6 типах, относящихся к середине и второй половине его правления7. Это явно сближает монетную символику с образом Святого воина, традиционно воспроизводимого на свинцовых княжеских печатях XII-XV вв.8
Наиболее интересные в контексте этой сюжетики перстни имеют на щитке (обычно овальной формы) изображение фигуры стоящего, либо идущего воина-копьеносца (ил. 1). В принципе изображение Святого воина с копьем появляется в княжеской сфрагистике еще в начале XII в.9 Примером может служить печать, принадлежавшая новгородскому князю Всеволоду - Гавриилу Мстиславичу - Феодоро-вичу (1117-1136 гг.). На ее лицевой стороне помещено изображение Благовещения с «испуганной Марией»: архангел с жезлом в руках и Мария с пряжей, сидящая на скамье. На обратной стороне помещено изображение Св. Федора в полный рост с копьем в правой руке и со щитом, опущенным вниз, в левой. На печатях новгородских посадников XIV-XV вв. часто встречается вооруженный копьем всадник10. Однако перстни из калужских находок типологически относятся к более позднему времени (скорее всего, к XVI - началу XVII вв.). Поэтому вопрос об их генетической связи с отмеченной ранней символикой пока остается открытым.
На калужских перстнях изображенный воин иногда держит в поднятой правой руке саблю (меч) (ил. 2-6), а иногда его рука опущена (ил. 7). В отдельных случаях он изображен с копьем и саблей (мечом) одновременно (ил. 8, 9) или же с копьями в обеих руках (ил. 10-12). Такое наделение воина оружием в обеих руках, по-видимому, отражает средневековые представления о «всеоружии» и, очевидно, наделено иносказательным смыслом11.
На трех перстнях вырезано профильное изображение воина, перед которым расположен тонкий, плавно изогнутый ствол молодого дерева - «древа жизни» (ил. 12-14). Такой сюжет хорошо известен по печатям XV-XV1 вв., скрепляющим различные документы: раздельные, разъезжие, данные грамоты, межевые выписи и др.12 Композиция «воин в профиль» известна на монетах Московской Руси еще в XIV-XV вв., и по мнению Г.А.Федорова-Давыдова она «символически означала князя»13. Отсюда можно сделать предположение, что данные перстни принадлежали представителю княжеской администрации14.
На щитках двух перстней мы видим резные изображения всадников. Один вооружен копьем (ил. 18), а другой, обращенный в противоположную сторону, может быть определен как триумфатор (ил. 19). Тематически мотив всадника («ездца»), как известно, наиболее типичен для московской нумизматики, где он появляется уже при сыне Дмитрия Донского - великом князе Василии Дмитриевиче (1389-1425). В дальнейшем он получает развитие и в конечном итоге сливается с иконным образом Св. Георгия Победоносца15.
Нельзя не отметить случаев находок в разных регионах однотипных перстней. В распоряжении автора имеется информация о пяти подобных перстнях, найденных в различных местах, но с одинаковым сюжетом - воин с оружием в обеих руках (ил. 10). Изображения на них отличаются некоторой наивностью и схематизмом. Из-за этого, например, достаточно трудно определить вид оружия - копья это или пики? При этом надо отметить, что техника и манера резьбы на перстнях совершенно одинаковы, изделия отличаются лишь размерами (на 1-3 мм). Все это дает основание предположить, что данные перстни-печатки или восходят к одному достаточно известному прототипу, растиражированному в одной или группе мастерских, или происходят из одного мощного центра ремесленного производства, чья продукция широко распространилась в результате межрегиональных торговых контактов. Складывается впечатление, что существовал определенный иконографический тип воинских перстней, широко распространенный в средневековой Руси и восходящий к некоей впоследствии утраченной традиции.
Эту тенденцию подтверждает анализ группы перстней-печаток с изображениями птиц и животных, о которой мы расскажем в следующем номере журнала.
20. 2-я пол. XVII в. Москва. 22,5 х 12.8 х 9,0.
Когда этот материал готовился к печати, столичные археологи под руководством академика А.Г.Векслера обнаружили на территории музея-усадьбы «Коломенское» интересный серебряный перстень XVII века. Как сообщили в Центре археологических исследований мэрии г. Москвы, серебряную печатку удалось найти во время раскопок дворцового комплекса царя Алексея Михайловича, разрушенного около 200 лет назад. Находка обнаружена на месте кормового двора. Перстень украшает гравировка - изображение скачущего всадника с саблей, поднятой над головой. По предположению исследователей, печатка могла принадлежать одному из приближенных людей государя, скорей всего - военачальнику.
1 Димитрова-Милчева А. Антични геми и камеи. София, 1980. (на болгарском яз.)
2 Ross M.C. Catalogue of the Byzantine and Early Mediaeval Antiquities in the Dumbarton Oaks Collection. Vol. II. Washington, 1965. II. 62-69.
3 Макарова Т.И. Черневое дело Древней Руси. М., 1986. С. 14-18,39-48,128-133. Рис. 15, 16.
4 Орешников А.В. Перстень св. Алексея митрополита // Seminarium Kondakovianum. Т. II. Prague, 1928. С.171-185. T.XXIII, 1.
5 ПуцкоВ.Г. Ювелирные украшения XIII-XVII вв. из археологических находок в Серен-ске и Калуге. // Песоченский историко-археологический сборник. Вып. 3. Ч. 1. Киров, 1997. С. 87-89.
6 Chernetsov A. V. Types on Russian Coins of the XIV and XV Centuries: An iconographic study. Oxford, 1983. PI. V, VII. 24. Ibid. PI. XVI.
7 Орешников A3. Русские монеты до 1547 г. М., 1896 . С. 7-8, 21-73, 130-132.
8 Янин В.Л. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. Т. I, П. М., 1970.
9 Янин В.Л., Гайдуков П.Г. Актовые печати Древней Pуси X-XVbb. T.III.M., 1998. С. 43, 129,130,265,326-329.
10 Янин В.Л. Новгородские посадники. М., 1962. С. 362-366. Рис. 17.
11 Чернецов А.В. Светская феодальная символика Руси XIV -XV вв. Автореф. дис. докт. ист. наук. М., 1988. С. 27.
12 Иванов П.И. Сборник снимков с древнейших русских печатей, приложенных к грамотам и другим документам, хранящимся в Московском архиве Министерства Юстиции. М., 1858.
13 Федоров-Давыдов Г.А. Монеты Московской Руси. М., 1981. С. 135.
14 Седова М.В., Курганова Н.М. Перстни-печати XV - XVII вв. из Суздаля. // Историческая археология: Традиции и перспективы. М., 1998. С. 234.
15 Соболева Н.А. Русские печати. М., 1991. С. 185, 190, 191, 206, 207. Рис. 144,167-170.
Князь П.С.Прозоровский, глава русского посольства в Англию в 1662-63 гг. Фрагмент копии Н.Ф.Яша с группового портрета неизв. английского художника XVII в. (РИМ).