Доспех и штуцер Лжедмитрия I

Единственный, кто мог бы в начале XVII века носить подобный доспех, — это мнимый сын царя Ивана Грозного Дмитрий Иванович (Лжедмитрий I). В собрании Вишневецкого замка долгое время хранился портрет Дмитрия Самозванца, предположительно датируемый 1604 годом. На портрете Дмитрий изображен в роскошно отделанном доспехе.

 

Нагрудная часть кирасы Лжедмитрия I. Музей Института искусств Чикаго (США)

В богатейшем оружейном собрании петербургского Военно­исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи хранятся уникальные предметы, связанные с именем одного из самых загадочных российских монархов — Лжедмитрия I (1605–1606). История их происхождения очень интересна. В 1870 году камер­юнкер Александр Петрович Базилевский (1829–1899) преподнес императору Александру II, находившемуся на водах в Эмсе, набедренники и оплечья рыцарского доспеха с великолепной художественной отделкой, «найденные случайным образом в Париже» в 1868 году хранителем Царскосельского арсенала Е.А. Кеммерером. Хранитель сообщил о находке Базилевскому, и тот, вероятно, осознавая их огромную ценность для отечественной истории, приобрел доспехи у антиквара для подарка государю. А.П. Базилевский в 1861–1863 годах состоял на дипломатической службе при русском посольстве в Вене, затем вышел в отставку и, поселившись в Париже, с конца 1850–х годов начал коллекционировать произведения искусства и художественного ремесла эпохи средних веков и Возрождения. Свою коллекцию он пополнял тем, что удавалось купить в Европе на распродажах крупнейших коллекций, например таких, как коллекции Фулда, Кастелани, Пурталеса и других. Базилевский оказывал большое содействие в организации исторических отделов на Всемирных выставках в Париже в 1865 и 1878 годах. К началу 1880–х годов его парижская коллекция насчитывала более 600 великолепных памятников (от раннего христианства и Византии до Ренессанса). В 1885 году личные обстоятельства вынудили А.П. Базилевского продать свою коллекцию. При посредничестве и содействии художника А.П. Боголюбова и председателя Русского императорского исторического общества А.А. Половцова коллекцию (в том числе 54 единицы старинного оружия) на собственные средства приобрел император Александр III и затем передал Эрмитажу.

В 1930–е годы парадный доспех был передан из Эрмитажа на постоянное хранение в Артиллерийский исторический музей (ныне Военно­исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи).

Двое наручей (brassards) и два длинных набедренника (cuissards), из 14 пластин каждый, изготовлены из железа и украшены травленым золоченым растительным орнаментом, а также изображениями воинской арматуры и овальных медальонов с царскими двуглавыми орлами, увенчанными открытыми коронами с пятью концами и крестом. На груди орлов щитки с изображением Георгия Победоносца («ездеца») — московского герба. Прикрытие коленного сгиба (genoullieres) и налокотники (cubitieres) украшены теми же царскими орлами с «ездецом».

Большие оплечья в виде опахала (epaulieres en eventail) с продолжением на спинном прикрытии декорированы по обеим сторонам большими кругами с царским двуглавым орлом того же типа. Вокруг каждого из них — по тринадцать маленьких кружков. В верхнем изображен длинный греческий крест, по сторонам которого видны орудия страданий Иисуса Христа. В других кружках — гербы царств и земель, упоминаемых в царском титуле: Новгородский, Казанский, Астраханский, Псковской, Смоленский, Тверской, Югорский, Пермский, Вятский, Болгарский, Нижегородский и Черниговский.

На иноземное происхождение мастеров указывает то, что геральдические эмблемы некоторых областей Московского государства, входящие в состав печати и изображающие зверей, переделаны на западноевропейский манер. Так, например, вместо северного оленя изображена дикая коза.

Особый интерес представляют украшающие доспех царские орлы и государственные гербы. Аналогичные геральдические эмблемы имеются на лицевой стороне большой царской печати царя Ивана IV Грозного (1533–1584), приложенной к двум договорным грамотам 1583 и 1584 годов, хранящимся в Королевском архиве в Стокгольме. Известно, что последующие правители Российского государства —Федор Иоаннович, Борис и Федор Годуновы, Лжедмитрий I употребляли для официальных сношений лицевую сторону большой царской печати Ивана Грозного. Сочетание государственного герба с изображением государственной печати, несомненно, указывает на принадлежность доспеха одному из русских государей конца XVI –начала XVII века.

Судя по рисунку царского орла, который увенчан лишь одной короной и еще не держит в лапах ни скипетра, ни державы, доспехи изготовлены до 1613 года, когда на московский престол взошел Михаил Романов. С этого времени двуглавый орел все чаще изображается с тремя коронами и всегда держащим в лапах скипетр и державу. Именно так орел воспроизведен на броне царя Михаила Федоровича, хранящейся в Оружейной палате Московского Кремля. На броне сохранилась надпись, согласно которой этот доспех был изготовлен по приказу кравчего Михаила Михайловича Салтыкова мастером Дмитрием Коноваловым «в 29 день июля 7124 (1616) года» в царской мастерской.

Спинная часть кирасы Лжедмитрия I. Музей Института искусств Чикаго (США)

Единственным из монархов, кто мог бы в начале XVII века носить подобный доспех, был мнимый сын царя Ивана Грозного Дмитрий Иванович (Лжедмитрий I). В собрании Вишневецкого замка долгое время хранился портрет Дмитрия Самозванца, предположительно датируемый мартом – августом 1604 года. В 1876 году он был подарен императору Александру II и в настоящее время экспонируется в Государственном историческом музее в Москве. Первоначальный портрет Лжедмитрия со временем изменился: была сделана надпись на уровне головы слева, дорисована королевская корона, а возможно, и картуш с гербом России, полотно обрезано и помещено в овальную раму. В 1787 году по заказу Екатерины II была сделана копия с первоначального изображения фигуры в полный рост. Такую же копию из Вишневецкого замка его новый владелец Толли вывез в 1892 году в Киев, после чего она оказалась в Киевском историческом музее. До настоящего времени сохранилась лишь ее фотография.

На портрете Дмитрий изображен в роскошно отделанном вороненом доспехе. Одной рукой он опирается на стол, на котором лежит рыцарский шлем и корона. Это единственное подобного рода изображение претендента на московский престол, и оно отличается от других акварелей и гравюр, где Самозванец изображался, как правило, в польской гусарской одежде. За спиной будущего московского царя скачут всадники под польскими хоругвями, видны палатки и шатры возле какой­то крепости. Подпись на картине: Demetrius IMPERATOR Moschoviae, Ejus vxor Marianna MNISZCHOWNA Georgii Palatini  Sandomiriensis ex Tarlowna Progenita Filia (Дмитрий, император Московии, супруг Марианны Мнишиковны, Георгия–воеводы сандомирского и Тарловны урожденной дочери»).

Заметим также, хранящийся в музее доспех изготовлен для человека среднего или ниже среднего роста, худощавого телосложения, что вполне соответствует описаниям роста Самозванца (Борис Годунов и Василий Шуйский были людьми дородными.) По словам французского капитана Жака Маржарета, служившего в Москве начальником одного из отрядов царских телохранителей, Дмитрию «было около 25 лет; бороды совсем не имел, был роста среднего, с сильными и жилистыми членами». Другой иностранный наблюдатель, поляк Станислав Немоевский, прибывший в Москву в свите Марины Мнишек, писал, что царь «роста скорее был малого, чем среднего, с круглым и смуглым лицом, с угрюмым взглядом, с малыми глазами, русыми волосами, без усов и бороды; правда он был молод… к военному делу имел большую любовь, и разговор о нем имел самый любезный».

Интересные свидетельства оставил очевидец событий Смутного времени в России швед Петр Петрей, автор «Истории о Великом княжестве Московском». Самозваный царь не был чужд забав, присущих западноевропейским рыцарям, хотя и в несколько «русифицированной» форме. «Князья и бояре некоторое время вели себя смирно и сдержанно, были благоговейны и почтительны, как будто не имели на сердце ничего злого, чтобы царь был еще беспечнее и ничего не боялся. Они ездили с ним гулять, вместе охотились, забавлялись на турнирах и каруселях, чтобы он никак не мог опасаться измены и предательства. Потому он и стал казаться веселее и беспечнее прежнего и однажды уехал даже за шесть миль от Москвы, в монастырь Вязому, со своими думными боярами и всею придворною челядью; с ним было 300 телохранителей и три роты польских всадников: он хотел там учить и упражнять своих москвитян и посмотреть, на что они годны; велел на одном месте сделать укрепление из снега, в котором для обороны его посадил москвитян, поставил начальника, который бы распоряжался ими и защищался от неприятеля, чтобы этот не мог взять крепости или овладеть ею приступом.

Части доспеха Лжедмитрия I из собрания Военно­исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи

Неприятелем их был Димитрий и с ним 300 телохранителей: он должен был подступать к укреплению, всеми силами стараться со своими телохранителями взять его и выгнать оттуда москвитян, а эти —защищать оное и отражать его. Когда все было устроено и сделано для обеих сторон столько комьев из снега, что, по–видимому, было достаточно, Димитрий со своими людьми пошел на приступ к укреплению, прогнал москвитян и овладел этой снежной крепостью, потому что его воины прибавили в снежки песку, льду и других вещей, отчего русские и получили себе множество синяков, были взяты в плен и связаны. Димитрия очень радовало и забавляло, что он протурил–таки своих москвитян, — он велел подать им разных напитков, пива, меду и водки и в другой раз готовиться к такой же потехе. Но русским не так­то хотелось того, они сердились и злобились, что получили себе такие ужасные синяки, и надумали другим образом принять Димитрия с его телохранителями, чего бы то ни стоило. Один из русских тотчас же открыл это Димитрию, просил его бросить эту забаву, потому что русские сердятся на немцев за синяки, хотят отплатить им за это во что бы то ни стало: пусть же он подумает, что между ними много изменников, а доброжелателей ему немного. Каждый боярин и дворянин носит под кафтаном длинный и острый нож, а он и его телохранители, сняв с себя верхнее и нижнее вооружение, пойдут на приступ с одними снежками: тогда, пожалуй, случится большая беда. Великий князь одумался и оставил это, воротился в Москву и вскоре узнал, что если бы он в другой раз напал со своими телохранителями на русских, они и вправду сделали бы этот приступ последним и перерезали бы ему горло».

Долгое время считалось, что доспех в связи с гибелью Самозванца в Москве 17 мая 1606 года не был закончен. Однако новейшие изыскания доказывают, что это не так. В 2008 году авторам данной статьи удалось установить, что в музее Института искусств в Чикаго хранится кираса от этого доспеха. Благодаря любезной помощи куратора музея, доктора Джейн Нит (Neet) стало возможным не только сфотографировать эту часть доспеха, но и получить подробную консультацию.

Кираса поступила в музей в составе большого собрания оружия и доспехов, принадлежавшего известному американскому миллионеру Джорджу Ф. Хардингу (младшему), собиравшему свою коллекцию в 1920–х – 1930–х годах. К сожалению, точных ведений о том, когда и где была приобретена кираса, не сохранилось. Специалисты чикагского музея полагают, что Хардинг мог купить ее во время одной из распродаж арсенала польско­литовских магнатов Радзивиллов.

Кираса украшена богатым орнаментом в виде воинской арматуры, в мельчайших деталях совпадающим с декором остальных частей доспеха. На нагруднике кирасы, в ее верхней части, изображен двуглавый орел под царской короной. Одиннадцать двуглавых орлов в картушах присутствуют как на грудной, так и на спинной части кирасы. Кираса частично реставрирована, а позолота вследствие многочисленных чисток практически утрачена.

Американские коллеги, включая специалистов из Метрополитен­музея в Нью–Йорке, считают, что кираса, а значит и весь доспех, выполнена миланскими мастерами школы Помпео делла Кьеза (Chiesa) в 1605–1606 годах. Этот доспешник известен своими работами для испанского королевского двора.

Лжедмитрию I также принадлежал и экспонируемый в музее 12–миллиметровый колесцовый штуцер. На верхней грани ствола штуцера имеется клеймо и инициалы австрийского мастера Михаэля Цольнера работавшего в конце XVI – начале XVII века. На нижней грани ствола надпись: DOMETRIUS IMPERATOR.

Известно, что Лжедмитрий I на официальных документах подписывался как «Demetrius Imperator» и требовал соответствующего к себе обращения. Вероятно, мастер не был осведомлен о правильном написании имени московского государя и непроизвольно допустил ошибку.

Неизвестно, использовал ли Самозванец штуцер по прямому назначению в России. Не сохранилось никаких сведений о его участиях в охотах (в отличие от Лжедмитрия II, который был убит 11 декабря 1610 года ногайским князем Петром Урусовым во время травли зайцев). Можно лишь предположить, что, находясь в Польше, Лжедмитрий I охотился вместе с польской знатью, поскольку это было любимым развлечением как магнатов, так и простой шляхты.   

В начало раздела "Оружие">>>