Портреты русских великих княжон в Норвегии
Поэт Ф.И. Тютчев писал: «Счастлив, кто посетил сей мир в его минуты роковые…» К числу таких «счастливцев» принадлежат и коллекционеры. Наиболее благоприятным временем для составления крупных собраний являются великие общественные потрясения: революции, войны, экономические реформы. |
В.И. Гау. Портрет великих княжон Екатерины Михайловны, Елизаветы Михайловны и Марии Михайловны. 1838. Бумага, акварель. Государственный Русский музей. Публикуется впервые
Русский дипломат П.П. Дубровский, живший во время Великой французской революции в Париже, за гроши составил изумительное собрание рукописей, документов, автографов дипломатов, писателей, ученых, особ королевской крови. Его собрание существенно обогатило рукописные фонды Императорской Публичной библиотеки в Петербурге. Реформы императора Александра II подорвали финансовое благополучие российского дворянства. На петербургский и московский антикварные рынки из усадеб хлынули тысячи старинных книг, рукописей, гравюр, портретов, картины западноевропейских художников. В эти годы Д.А. Ровинский составил свою знаменитую коллекцию русского гравированного портрета и лучшее в Европе собрание офортов Рембрандта, а знаменитый географ и путешественник П.П. Семенов-Тян-Шанский собрал уникальную по глубине охвата коллекцию картин голландских и фламандских художников.
Следующее российское потрясение — Великая Октябрьская социалистическая революция. Представители имущих классов — аристократия, дворяне, чиновники, предприниматели, офицеры — эмигрировали в Европу, бросив свои художественные сокровища на произвол судьбы. Другие, оставшиеся в Советской России, бы-ли уволены со службы и лишены пенсионных выплат. Добывать средства к существованию пришлось продажей предметов гардероба и художественных произведений, оставшихся от прежней, дореволюционной жизни. К сожалению, у пришедших к власти в 1917-м году не было желания составлять художественные коллекции, а у тонкого слоя интеллигенции отсутствовали свободные деньги на приобретение художественных произведений. В это время основными покупателями русского антиквариата стали европейские и американские антиквары. А.М. Горький в собрании статей «Несвоевременные мысли» (Петроград, 1918. С. 64) писал:«Приезжие из-за границы говорят, что в Стокгольме открыто до шестидесяти антикварных магазинов, торгующих картинами, фарфором, бронзой, серебром, коврами и вообще предметами искусства, вывезенными из России… Чтобы убедиться в этом, стоит только посвятить два-три дня на обзор того, что творится в галереях Александровского рынка, в антикварных лавках Петрограда и в бесчисленных комиссионных конторах, открытых на всех улицах города. Всюду неутомимо ходят хорошо выбритые, но плохо говорящие по-русски люди американской складки и — без конца покупают все, что имеет хотя бы ничтожное художественное значение».
Американский бизнесмен Арманд Хаммер, «друг» В.И. Ленина, скопил порядочный капитал на перепродаже русских художественных ценностей в Америке, которые он почти за бесценок покупал в Москве и вагонами вывозил за границу.
Большевистский террор в отношении «эксплуататорских классов» продолжался долго и достиг апогея в 1930-е годы. Тех, кого считали «бывшими» людьми, по сфабрикованным обвинениям арестовывали, ссылали, расстреливали. Их имущество конфисковывали и продавали через комиссионные магазины. ГригорийДиомидович Душин, ленинградский актер и коллекционер, чье собрание русского портрета XVIII – первой половины XIX века по завещанию в 1990 году поступило в Эрмитаж, в своих «Записках» (Памятники культуры. Новые открытия. Ежегодник 1993. М., 1994. С. 225) писал об антикварной Москве начала 1930-х годов:«Комиссионные магазины были набиты старинными потемневшими портретами, которые не давали мне покоя ни днем, ни ночью. Стоили портреты баснословно дешево, но я не располагал и этой суммой. С великим трудом я все же скопил кое-какие гроши и купил на них два парных овальных портрета XVIII века. Покупка доставила мне большую радость». Вероятно, такую же радость духовного общения с произведениями русского искусства доставляли акварельные портреты, миниатюры, старинные холсты, приобретаемые в 1920-е годы норвежским консулом и коммерсантом Йонасом Лидом. За несколько лет, проведенных в Москве, Лид составил небольшую, но тщательно подобранную по художественному уровню коллекцию произведений русского искусства первой половины XIX века.
В 2005 году в здании Музея личных коллекций ГМИИ им. А.С. Пушкина экспонировалась временная выставка «С любовью к России», на которой были показаны произведения русского искусства, получившие благодаря Йонасу Лиду «постоянную прописку» в Норвежском королевстве. В журнале «Русское искусство» (2006, № 2. С. 108–113), в статье, посвященной обзору выставки, Зинаида Бонами писала: «В голодающей послереволюционной Москве среди множества разоренных дворянских гнезд и барских квартир состоятельный иностранец… приобретал искусство не парадное, не дворцовое, а камерное. Ядром его коллекции стали преимущественно произведения пушкинской эпохи — золотого века русской культуры, когда Россия достигла удивительных высот в литературе, музыке, изобразительном искусстве…»
К золотому веку русского акварельного портрета относятся два портрета из коллекции Й. Лида работы замечательного русского акварелиста Владимира Ивановича Гау (1816–1887), датированные 1837 годом. На одном изображена молодая дама в белом платье, на втором две девочки.В.И. Гау, до недавнего времени именуемый советским искусствоведением певцом русской аристократии, был мало известен широкой публике и недостаточно изучен, хотя акварельные портреты его кисти хранятся во многих музеях Российской Федерации. В.И. Гау родился в городе Ревеле (ныне Таллинн), в семье немецкого пейзажиста и театрального декоратора Иоганна Гау. Первые художественные навыки он получил у придворного художника Карла фон Кюгельхена. Карьеру художника-акварелиста начал в 16 лет с удачно выполненного портрета мореплавателя Ф.П. Литке, который рекомендовал вундеркинда императрице Александре Федоровне. Получив одобрение императрицы, юный художник по ее заказу написал акварельные портреты великих княжон — дочерей императора Николая I. В этом же 1832 году В.И. Гау поступил в Императорскую Академию художеств в класс профессора Александра Ивановича Зауервейда, известного баталиста, и 24 сентября за успехи в обучении был «удостоен большой серебряной медали и звания свободного (неклассного) художника». Вероятно, по предложению Зауервейда, получившего европейское художественное образование в Академии художеств в Дрездене, Гау отправился в Германию и Италию.
В.И. Гау. Портрет великих княжон Екатерины Михайловны и Марии Михайловны. 1837. Бумага, акварель. 21,0 х 18,0. Норвегия. Собрание Й. Лида
Интересно, что признание своего таланта Гау получил сначала при русском дворе, став в 1840 году придворным художником, и только через два года Академия художеств «по представленным неклассным художником Владимиром Гау акварельным работам» признала назначенным в академики. Молодому художнику была назначена программа: «На звание академика живописи акварельной портретной написать портрет господина профессора Зауервейда, цельную фигуру или же по крайней мере поколенную». Портрет был выполнен и хранится в Государственном Русском музее. 27 сентября 1849 года Владимир Гау был возводен петербургской Академией художеств в звание академика. Более 30 лет В.И. Гау был ведущим мастером русского акварельного портрета. Ему подвластны и интимныеполуфигурные композиции, и обстановочный великосветский портрет, в рост на фоне окон с драпировками, полуколоннами и цветами. К Гау трудно было попасть на сеанс. Он рисовал первых красавиц николаевского царствования: графиню Э.К. Мусину-Пушкину, баронессу Е.Н. Менгден, Н.Н. Пушкину-Ланскую, актрис императорских театров, военных, крупных чиновников. В качестве придворного художника Гау «снимал портреты» членов Российского императорского дома: императора Николая I, императрицы Александры Федоровны, их дочерей — великих княжон Александры, Ольги, Марии, а также членов семьи младшего брата царя, великого князя Михаила Павловича.
Безымянный портрет двух девочек из собрания Йонаса Лида оказался изображением дочерей великого князя Михаила Павловича — великих княжон Екатерины Михайловны (1827–1894) и Марии Михайловны (1825–1846). В Государственном Русском музее хранится большой акварельный портрет работы В.И. Гау, датированный 1838 годом, на котором изображены три дочери великого князя Михаила Павловича и великой княгини Елены Павловны. В обрамлении готического окна, богато украшенного цветами и фруктами, стоят три великокняжеские дочери — Екатерина, Елизавета и Мария. С этого портрета французский художник Жан-Батист-Адольф Ляфосс в конце 1830-х годов выполнил литографированный портрет. Акварельный портрет двух княжон из собрания Й. Лида является, вероятно, натурным эскизом к акварельному портрету 1838 года. Он вполне самостоятелен, подписан автором и датирован 1837 годом. Девочки-подростки изображены в светлых декольтированных платьях, старшая (Мария) с голубым бантом, младшая (Екатерина) с розовым бантом. В их облике явственно проглядывают женские фамильные романовские черты: характерный овал лица, прямая форма носа, голубые глаза с поволокой.
Справа изображена старшая сестра, великая княжна Мария Михайловна (1825–1846). На тройном портрете она изображена в той же позе крайней справа. Трагической оказалась ее судьба. Мария Михайловна среди своих сестер отличалась хрупким здоровьем. Первые признаки серьезного заболевания появились накануне ее двадцатилетия. Родные не замечали грозных симптомов. В 1845 году великая княгиня Елена Павловна отправилась с двумя старшими дочерьми Марией и Елизаветой в путешествие по Европе. Тайной целью вояжа было знакомство и предварительный выбор среди династической молодежи кандидатов в мужья для великих княжон. Барон Модест Корф, осведомленный о тайнах придворной жизни, в одном из писем по поводу этой поездки писал, что, учитывая слабое здоровье Марии Михайловны, ей бы следовало искать хорошего доктора, а не «ловить» жениха. Посетив ряд европейских столиц, Елена Павловна с дочерьми приехала в Вену. Здесь Мария Михайловна слегла в постель и стала таять на глазах. 7 ноября 1846 года в возрасте 21 года, она скончалась от скоротечной чахотки. Елена Павловна была так потрясена горем, что не смогла сопровождать тело дочери в Петербург, к месту ее вечного успокоения в Петропавловском соборе.
Слева на акварели Й. Лида изображена младшая сестра — Екатерина Михайловна (1827–1894). Чертами лица и формой прически она похожа на свою двоюродную сестру, дочь императора Николая I, великую княжну Ольгу Николаевну. Екатерина Михайловна прожила по меркам XIX века долгую жизнь и скончалась в 1894 году, в конце царствования императора Александра III. В 1851 году она вышла замуж за герцога Мекленбург-Стрелицкого, Георга-Августа-Эрнеста-Адольфа-Карла-Людвига (1812–1876). Оставшись жить в России, Екатерина Михайловна носила титул великой княгини и герцогини Мекленбург-Стрелицкой. Она являлась членом совета (а с 1870 года — председателем совета) петербургского женского патриотического общества. Кроме того, под ее покровительство по наследству от матери перешли научные и клинические учреждения, основанные великой княгиней Еленой Павловной.
Екатерина Михайловна была последней владелицей родительского дома — Михайловского дворца, построенного великим зодчим Карлом Ивановичем Росси в центре Санкт-Петербурга. С 1898 года в этом здании размещается сокровищница отечественного искусства — Государственный Русский музей.