Дилер от филателии
Торговый дом Германа Киселева известен во всем мире. Такие филателистические колоссы, как Michel, Scott, Gibbons или Yvert et Tellier, названия которых воспринимаются как сертификат качества, охотно ведут с ним дела. Российские коллекционеры — не исключение. |
New Branswick / Нью-Брансуик. 1860. Почтмейстер Чарльз Коннел (Charles Connel). Марка не была выпущеена в обращение
— Герман, как называется ваша профессия?
— Дилер от филателии.
— А почему вы произносите «филателия» с ударением на «е»?
— Так правильно. Считается, что термин «филателия» был введен французским коллекционером Эрнеком в 1864 году и образован от греческих слов phileo — «люблю» и telos — «сбор, пошлина». То есть переводится он как «люблю избегать оплаты».
— Это имеет отношение к коллекционированию марок?!
— Прямой связи, может быть, и нет. Но если пофилософствовать… Филателистический рынок всегда был завуалирован. По выходным собирались в определенных местах заинтересованные люди — общались, обменивались марками, искали, что нужно. По существу, это была чистая коммерция, но, согласитесь, спецслужбам всегда очень трудно определить, пополняет человек собственную коллекцию или обогащается.
Филателистический бизнес очень жесткий. Вокруг этих маленьких листочков бумаги разворачиваются криминальные сюжеты. Взять, скажем, историю с убийством гроссмейстера Игоря Платонова, предвосхитившего когда-то тысячекратный скачок цен на китайские марки и успевшего за гроши собрать огромную коллекцию. Преступление так и не раскрыли, альбомы не нашли…
— Сколько лет вы в этом бизнесе?
— Больше двадцати. И, чтобы добиться настоящего успеха, мне нужно работать еще лет двадцать. Моя специализация — выпуски стран постсоветского периода, которые начали печатать собственные марки с 1992 года.
Deutchland / Германия. 1938. Третий рейх
— Все-таки любопытно, в чем секрет вашего успеха?
— Просто большинство филателистов работали по старинке — не на рынке, а в клубе. Я же с самого начала сделал ставку на получение информации, налаживание долговременных отношений с партнерами. Поэтому стал обустраиваться основательно. Оборудовал офис, нанял несколько человек, закупил компьютеры, сканеры, принтеры. Мне надо было, чтоб механизм моего предприятия работал даже тогда, когда я сам отдыхаю.
В филателистическом бизнесе, как и в любом другом, главное — репутация. Есть предание о крупном коллекционере из Одессы, жена которого была еврейкой. Когда во время войны город оккупировали немцы, к нему явился некий чин и предложил прямую, взаимовыгодную сделку: «Генерал такой-то — филателист. Если вы отдадите ему свою коллекцию, вашу жену никто не тронет». Коллекционер ответил: «Я подумаю до утра». И сделал свой выбор. На следующий день его жену расстреляли…
Об этом, естественно, стало известно в узких кругах коллекционеров. Филателистов такого уровня по всей стране были считанные единицы, но, тем не менее, после войны никто не захотел иметь дело с этим человеком. Результат — его коллекция умерла, потому что не пополнялась…
— Герман, ваша собственная коллекция, конечно, уникальна?
— Нет, сапожник, как ни банально, без сапог. В моем случае речь идет не о хобби, а о бизнесе — для дела приходится чем-то жертвовать.
— Но начинали-то вы, насколько я понимаю, с хобби?
— В некотором смысле — да. В 89-м году я опубликовал в финском, итальянском, испанском и других журналах объявление, что предлагаю взамен «Парижской коммуны» марки СССР. Но надо понимать, что с 1980 года у нас очень строго соблюдался закон о запрете пересылки почтовых марок, они абсолютно справедливо считались источником пополнения государственных валютных резервов.
British Guiana / Британская Гвинея. 1856. Каравелла. С надписью по краям: «Pamus Patimus Que Vicissim» («Не оскудеет рука дающего»)
Пересылать за границу марки могли только члены ВОФ — Всесоюзной организации филателистов, причем они имели право отправлять марок строго на определенную сумму по международному каталогу. И естественно, на ту же сумму и через ту же бюрократическую систему получать. Правда, наше государство продавало на Запад очень небольшое количество марок, поэтому они всегда ценились коллекционерами очень дорого: за один вложенный рубль можно было легко получить порядка $ 6. И это при том, что по официальному курсу в 80-е годы рубль стоил $ 1,6 — достаточный уровень доходности, чтобы из-за него слегка постараться и обойти некоторые препятствия. Среди филателистов уже тогда были очень богатые люди, на которых работали за процент от прибыли целые дилерские сети. В некоторых случаях и по 1000% от сделки получали.
— Если не секрет, сколько стоила самая дорогая марка, которая реально прошла в те годы через ваши руки?
— Это была не марка, а беззубцовый блок «Мавзолей». Я платил за него 1,5 тысячи рублей в начале 80-х. Самая древняя в мире почтовая марка была изготовлена из глины при правлении царя Дария III, поверженного войсками Александра Македонского. Сколько бы она могла стоить на современных филателистических аукционах, не хочется даже предполагать. Все равно вряд ли хватит воображения.
Например, конверт, с «красной четырехпенсовкой» был продан в США в ноябре 1989 года за $ 396 тысяч; «синяя однопенсовка» ушла в Лондоне в сентябре 1977 года за $ 45 тысяч; неразделенная негашеная пара Стрейтс–Сетлментса номиналом 32 цента — в апреле 2003 года за $ 137 тысяч; конверт с парой «Голубых Маврикиев» в 70-е годы — за $ 380 тысяч. А когда Георг V купил редчайшую марку острова Маврикий, которая по тем временам стоила фантастических денег (около $ 76 тысяч), ее охранял целый отряд из Скотланд-Ярда...
— Скажите, а бывает так, что люди, заплатив огромные деньги, покупают в результате подделку?
Island / Исландия. Гербовое изображение
— Дилетант, конечно, не застрахован от фальшивок. Например, в 20-е годы прошлого века в Эстонии марки, выпущенные во время гражданской войны, подделывались не только со страшной силой, но и со страшной скоростью. Покупатель приходил в магазин, спрашивал определенную марку. Ему говорили: «Да, где-то была, сейчас поищем». И тут же печатали в задней комнате данный заказ. Поэтому эстонских фальшивок выпущено в несколько раз больше, чем настоящих марок. Но что касается серьезных бизнесменов или коллекционеров, такие случаи очень редки. Все раритеты известны наперечет, и вряд ли кто-либо сегодня поверит на слово человеку, принесшему «случайно найденного на бабушкином чердаке “Коннела”». Тем более, что известный эксперт из Новой Шотландии, доктор Д.Д. Макдональд, недавно опубликовал цифры своих исследований: подлинных «Коннелов» сохранилось во всем мире не более шестидесяти…
Марка Чарльза Коннела была выпущена перед Рождеством 1859 года по заказу губернатора провинции Нью-Брансуик Мэннерс-Саттона. Известно, что главный почтмейстер колонии Чарльз Коннел заключил договор о печати этих марок с нью-йоркской компанией American Bank Note Company. Но когда 500 тысяч экземпляров марки были доставлены в Нью-Брансуик, губернатор пришел в настоящий ужас. На напечатанной по его заказу марке вместо портрета королевы Виктории оказался изображен почтмейстер Коннел!
Официальное разбирательство носило взрывной характер. Почтмейстеру было предписано уйти в отставку и выкупить все 500 тысяч марок примерно за $ 60. После чего он демонстративно сжег листы знаков почтовой оплаты со своим портретом в собственном саду. Лишь много позже выяснилось, что штук 50–60 «Коннелов» почтмейстер сохранил. И большинство каталогов оценивают сегодня эту «пятицентовку» $ 4–8 тысяч…
— Герман, по каким критериям определяется подлинность марки?
— В двух словах это не объяснишь. Возьмем того же «Коннела». Во-первых, до настоящего времени не найдено ни одного гашеного экземпляра этой марки — история произвела слишком много шума, чтобы чиновники позволили ей пройти почту. Во-вторых, «Коннел» имеет плохое качество зубцовки, так как эта технология на момент выпуска данной марки еще не была отработана. В-третьих, как показывает практика, многие «Коннелы» за последние 100 лет прошли на аукционных торгах дважды и более. Ну и так далее. То есть можно сказать, что на сегодняшний день абсолютное большинство «Коннелов» найдены, проиллюстрированы, документально зафиксированы, следовательно, лоты-фальшивки учтены в расчетах.
Liechtenstein / Лихтенштейн. 1960. Европа
— В случаях с уникальными марками — да. Но я слышала, что некоторые марки фактически воруются и припрятываются с целью сделать их впоследствии раритетами? Это ведь не простые типографские рабочие, наверное, практикуют?
— Конечно! Допустим, в типографии произошел какой-то сбой, и со станков сошел заведомый брак. Такие листы подлежат немедленному уничтожению. Не исключено, что некоторая часть из них сохраняется. Но протащить через проходную типографии бракованные листы — лишь самая простая часть операции. Надо ведь потом еще найти, где их реализовать, причем с наименьшим для себя риском. На сознательно или случайно допущенных типографских ляпах люди зарабатывали и зарабатывают сотни миллионов долларов.
Кстати, в Ирландии сейчас любой житель может оставить потомкам на память марку со своим лицом. Центральное почтовое отделение в Дублине изготавливает почтовые марки, на которых рядом с Джонатаном Свифтом, Оскаром Уайльдом или, скажем, Бернардом Шоу можно поместить свою фотографию. Причем, если десяток обычных почтовых марок стоит 3 ирландских фунта, «персональная» обойдется не меньше чем в 5...
Deutchland / Германия.1910. «Флорентийский соловей»
Филателия определила не только профессию Германа Киселева, но и его частную жизнь. Общаясь с заграничными корреспондентами, Герман решил однажды слегка разнообразить переписку и отправил одному из них, французу, письмо от имени якобы своей сестры. Незаметно завязалось эпистолярное общение. Француз, заинтересовавшись очень деловой русской девушкой, попросил фотографию. Герман отправил первую попавшуюся и получил ответ: вы невероятно красивы! Такую женщину я искал всю жизнь! Выезжаю в мае, встречайте такого-то числа…
Рассказать французу правду казалось как-то неудобно. Оставалось только выкручиваться, и Герман предложил одной из своих знакомых встретиться с иностранцем. Та, подумав немного, согласилась. Началось обсуждение предстоящей встречи и вариантов объяснения французу, почему лицо на отосланной ему фотографии абсолютно не соответствует оригиналу.
Однако продолжались дебаты недолго: пообщавшись несколько месяцев, молодые люди назло французу решили пожениться. И счастливы до сих пор.
Вообще, есть у Киселева некая романтичность. Он уверяет, что и свой бизнес ценит не за огромные деньги, которые он приносит, а за эстетическое удовольствие от общения с марками. Не исключено, что именно так оно и есть…