Кабинет резных камней герцога Орлеанского. История
Гейдельбергский замок. Гравюра XIX века по оригиналу В.Холлара 1620 года
Начало собранию, насчитывающему 1500 тыс. камей и инталий датируемых IV в. до н. э. - серединой XVIII в. н. э., было положено в Германии в эпоху Ренессанса. Палатинские курфюрсты и графы на протяжении XVI века в своей резиденции в Гейдельберге собирали уникальную коллекцию памятников изобразительного искусства, помимо резных камней включающую произведения живописи, скульптуры, нумизматики. Создателем первого ядра коллекции был, по-видимому, пфальцграф Палатинский Отто-Генрих (1502-1559), просвещенный меценат, попечитель Гейдельбергского университета, владелец Гейдельбергского замка, возвышающегося и ныне в развалинах, над рекой Неккер. В XVII столетии, когда замком владел пфальцграф Карл I Людвиг (1617-1680), знаменитый нумизмат Эзекиель Шпангейм совершил для увеличения собрания путешествие в Италию. Под его руководством в 1685 году, в год смерти последнего владельца замка Карла II Пфальцского (1651-1685) молодой придворный библиотекарь Лоренц Бегер опубликовал избранные геммы и лучшие памятники нумизматической коллекции в труде “Тезаурус Палатинской сокровищницы”. Одна из гравюр Бегера воспроизводит внешний вид шкафа-кабинета, где хранились геммы. В центре шкафа находилась полусферическая ниша, внутри которой под пышным навершием стояла бронзовая древняя статуя Меркурия, найденная в 1507 году в окрестностях Констанца.
Почти половина этой части в будущем огромной коллекции - 32 камня - принадлежат резцу античных мастеров; одна камея - “Бюст Кибелы” - редчайший образец глиптики Средних веков. Немала доля гемм собрания (23 геммы) создана итальянскими резчиками эпохи Возрождения. Ряд инталий можно отнести к эпохе барокко. Это выражение вкуса собирателей той эпохи, когда закладывалось ядро коллекции, и их умения идти в ногу со временем.
Елизавета-Шарлота принцесса Палатинская. Гравюра Никола Лармессена. Конец XVIII века.
В 1685 году, со смертью Карла II, бывшего пфальцграфом всего пять лет, мужская линия Палатинских графов пресеклась. В 1688 году Гейдельбергский замок был разрушен французскими войсками, и его собрание резных камней попало во Францию к наследнице Карла II, принцессе Палатинской Елизавете - Шарлоте.
За несколько лет до того, в 1671 году Елизавета - Шарлота (1652-1721), сестра Карла II Пфальцского, была выдана замуж за Филиппа Орлеанского, брата французского короля Людовика XIV. Этот брак и права королевской невестки на приданное, якобы недоданное французской короне, послужили в 1688 году предлогом к походу на Гейдельберг французской армии. Замок был осажден и предан огню. Бурные баталии развеяли большую часть Гейдельбергского собрания сокровищ. Часть ценностей была распродана на месте, но коллекцию гемм привезли в Париж и вручили прямой наследнице - Елизавете - Шарлоте Палатинской. Надо отдать должное новой владелице: она никогда не забывала, при каких обстоятельствах была ею получена родовая дактилиотека - ведь замок разрушали от её имени. Позже она писала: “Едва лишь я подумаю о пожаре, меня охватывает дрожь, ибо я знаю, как свирепствовали в Палатинате больше трех месяцев. Всякий раз, засыпая, я вижу Гейдельберг в огне”. Став обладательницей коллекции, принцесса высказала пожелание, что бы ей отдали и нумизматическое собрание Карла II. Но Филипп Орлеанский не счел необходимым проявить галантность по отношения к супруге. Напротив, он уступил эту, содержащую двенадцать тысяч монет, коллекцию курфюрсту Брандербургскому и в то же время забрал в свое пользование унаследованные ею серии гобеленов с изображениями сцен из жизни Юлия Цезаря.
Голова Зевса Олимпийского Фидия. Резчик Гилл. Рим. I век до н.э. Сард. 3,7 х 2,6.
Словно для возмещения принадлежавшего ей по праву, но утраченного достояния, Елизавета - Шарлота заново собирает собственную нумизматическую коллекцию, получившую со временем такую же известность, как и её собрание гемм. В ней было более тысячи номеров - редкое по полноте состава собрание древнейших монет и медалей Нового времени. Елизавету Палатинскую можно по праву считать выдающимся знатоком древности её времени.
Не имея права покидать пределы Франции, совершая лишь сезонные перемещения из парижского дворца Пале-Рояль в Сен-Клу, Марли или Версаль, она живо мечтает о путешествиях с учеными целями. Ученый-путешественник Поль Люка посвящает ей двухтомное описание своего путешествия в Левант, в котором воздает похвалы Мадам за поддержку в его поездках, и в котором прилагает таблицы с резными камнями переданными им в Кабинет её Королевского Высочества.
Елизавета - Шарлота сумела быстро увеличить родовое собрание: в 1714 году в нем насчитывается “две или три сотни гемм”, а еще через восемь лет их уже больше шестисот. Самые лучшие инталии Кабинета запечатлены еще при её жизни в гравюрах Елизаветы Шерон, составивших публикацию избранных гемм из самых крупных коллекций Франции.
Будучи владелицей, столь крупного собрания принцесса любила демонстрировать его. В числе её посетителей могут быть названы Петр I, князь Ракоши, саксонский посол Хойм, английский дипломат Саттон, французский маршал Вилар.
Из посмертной описи имущества Мадам (этот титул она получила выйдя замуж за брата короля) известно, что её коллекция хранилась в “большом кабинете для резных камней из амарантового, орехового и эбенового дерева, содержащем по отделениям двадцать ящичков”, и в кабинетце с восемью ящичками, обитыми голубым и черным бархатом. Некоторые геммы имели оправы, украшенные драгоценными: рубинами, алмазами, сапфирами, изумрудами. Инталии часто были оправлены как перстни или как настольные печатки, иногда вращающиеся.
Виктория с четверкой коней. Резчик Руф. Рим. I век до н.э.Двухслойный оникс, 1,9 х 2,6
Как всякого истинного собирателя, Мадам тревожит судьба её сокровищ. В 1720 году она пишет племяннице Луизе о нумизматической коллекции: “Мой сын не собирает медалей, ему достаточно моих”. А через год сообщает ей же: “Если бог оставит мне еще пару лет жизни, я надеюсь довести их число до 1000 и оставить сыну: после королевского собрания это одно из прекраснейших редчайших, какие существуют в Европе!”.
После смерти Елизаветы - Шарлоты Палатинской в конце 1721 года дактилиотека, как и медали, правда, совсем ненадолго, переходит по наследству к её сыну Филиппу II Орлеанскому. Хотя регент Франции, скорее всего, не успел прибавить к коллекции матери ни одного предмета, глиптика не была чужда его интересам: он много времени и ранее отдавал изучению этого искусства. В апартаментах Пале-Рояля под его наблюдением работал химик Гомберг, открывший способ воспроизведения гемм в стеклянных пастах и описавший его. В первую очередь в лаборатории Гомберга были созданы комплекты паст с гемм с изображениями регента и короля. В 1711 году сам регент сделал немаловажное открытие: греческие имена на древних геммах, которые до того обычно считались именем изображенного лица, он предложил отнести к мастерам которые их создавали.
А. Сержан. портрет Луи-Филиппа-Жозефа Орлеанского, прозванного Филипп-Эгалите. Гравюра. XVIII век.
После смерти регента судьба коллекции оказалось под угрозой. От печальной участи быть распроданной коллекцию спас внук Мадам и сын регента - Луи Орлеанский (1703-1752), который приобрел её целиком, и геммы остались во дворце герцогов Орлеанских - Пале-Рояле.
Коллекции Луи Орлеанского были обширны и разнообразны. Как собиратель живописи, он приобрел скорее печальную славу. Унаследовав богатую картинную галерею, некогда принадлежавшую Христине Шведской, он, мучимый приступами религиозного раскаяния, изуродовал до сорока картин этого прославленного собрания. Им были варварски изрезаны “Ио” и “Леда” Корреджо, позже, уже в отреставрированном виде, купленные Фридрихом II и ныне хранящиеся в Берлине.
Резные камни не пострадали от этой фанатичной нетерпимости. Более того, герцог допустил обнародование свыше десятка гемм из своей коллекции. Дактилиотека была перемещена из Пале-Рояля в аббатство св. Женевьевы, куда как монах, удалился овдовевший герцог.
При Луи Благочестивом коллекция намного превосходила ту, которая была унаследована им от бабки - он приумножил её, приобретя в 1741 году знаменитый Кабинет резных камней Пьера Кроза.
Пьер Кроза (1665-1740) не принадлежал к семейству принцев крови; он был представителем провинциального банкирского дома. Но в историю французского, да и, пожалуй, и европейского собирательства, Кроза вошел как создатель целого ряда замечательных коллекций: древностей, картин, рисунков, предметов прикладного искусства, гемм ... После его смерти судьба каждой из них сложилась по-разному, интересно лишь заметить, что когда геммы в составе собрания герцога Орлеанского прибыли в Петербург, на эрмитажных стенах уже на протяжении пятнадцати лет привычно висели картины его богатейшего живописного собрания, приобретенного Екатериной II у наследников Кроза.
Пьеру Кроза было около сорока лет, когда он переехал вместе со старшим братом Антуаном из родного Лангедока в Париж. Остроумные парижане вскоре наградили обоих братьев шуточными прозвищами: об Антуане, считавшемся самым богатым человеком во Франции, говорили “Кроза-богач”, Пьера же в противоположность ему называли “Кроза-бедняк”, хотя и его состояние, выросшее на финансовых операциях, было весьма значительно. К тому же король назначает его казначеем Франции, и эта должность сохраняется за ним вплоть до полного ухода от дел. Но братья и в самом деле были совершенно не похожи друг на друга: старший заботился, прежде всего, о своем социальном престиже и титулах, в то время как младший, подобно Лоренцо Медичи жил в окружении произведений искусства, художников и антикваров. В его особняке, ставшем центром художественной и интеллектуальной жизни Парижа, поселяются Шарль де ла Фосс, Антуан Ватто, Жиль Оппенор. Изучая коллекции Кроза, постигал тайны древнего искусства резьбы по твердому камню будущий резчик Людовика XV Жак Гюэ. Сам хозяин дома вместе со своими ближайшими друзьями - графом Кейлюсом и П.-Ж. Мариеттом, крупнейшими знатоками и ценителями резных камней, - ободрял и направлял его первые опыты.
Святой Георгий, поражающий дракона. Вокруг на перевязи девиз ордена Подвязки: HONI.SOIT.QVI.MAL.Y.PENSE (Пусть будет стыдно тому, кто об этом плохо подумает) Англия или Нидерланды. XVII век. Сардоникс. 3,9 х 4,9
Собирательством Кроза был охвачен с ранней молодости. Он совершил несколько путешествий в Италию и во время первого же посещения этой страны в 1683 году начал покупать произведения искусства. Особенно продуктивной была итальянская поездка 1714-1715 годов - барон должен был в качестве доверенного лица приобрести для регента картинную галерею, собранную Христиной Шведской. Из писем Кроза мы узнаем, что в этом путешествии он широко покупал геммы. Ему удалось приобрести в Италии остатки старых, давно распроданных, но некогда знаменитых коллекций XVI - начала XVII веков. Наиболее ранняя из них принадлежала правителю Флоренции Лоренцо Медичи Великолепному. Среди приобретений были инталии из собрания римского эрудита и антиквара Фульвио Орсини и из коллекции Питера Пауля Рубенса. Дипломат Микеланджело де Лашосс, французский консул в Риме, умирая, просил своего друга Кроза, “дать приют великолепным геммам, которые он собирал всю жизнь”. В Кабинет герцога Орлеанского от Кроза перешло 14 камней де Лашосса, включая 10 античных. Среди них - два (“Бюст Юноны” и “Бюст Дианы”), вышедшие из мастерской Гилла, ведущего резчика эпохи императора Августа.
В отличие от других коллекционеров, стремившихся к античному стилю и сюжетам, внимание Кроза привлекали библейская и евангельская тематика. В его собрании особый интерес представляют камеи чисто византийского стиля, большая группа инталий и камей Италии, Франции, Германии, Нидерландов XV - началаXVIII веков. Европейский портрет включает ряд подлинных шедевров, в том числе воспетый Дж. Вазари портрет Генриха II Французского работы А. Чезати.
То как Кроза хранил геммы, свидетельствует о том, что они были любимейшей частью его художественных собраний. Он разместил их в специально построенной для этого восьмиугольной комнате, украшенной тридцатью картинами итальянской школы, включая восемь (по числе стен) изображений Мадонны. Среди них - “Мадонна с безбородым Иосифом” - одна из двух картин кисти Рафаэля, находящихся сегодня в Эрмитаже. Комната эта была рядом со спальней владельца дома, и он мог через открытые двери видеть шкафы со своими сокровищами. По запискам оставленным П.-Ж. Мариеттом известно что однообразные этрусские скарабеи из сердолика были оправлены в оригинальные браслеты; инталии и камеи поменьше - вставлены в золотые перстни; покрупнее - в золотые медальоны, нередко украшенные эмалью, филигранью, драгоценными камнями и жемчугом. В Кабинете герцога Орлеанского все оправы сохраняются, и появляется еще одни вид - в форме перчатки.
Умирая, не имевший наследников Кроза оставляет свое имущество племяннику маркизу дю Шателю, но особо оговаривает в завещании рисунки, гравюры, геммы и древности, указывая, что в случае, если их не пожелает купить король, они должны быть проданы с аукциона, а выручка роздана бедным.
Первый министр, кардинал Флери, на предложение о покупке этих коллекции Кроза для королевского собрания: “У короля уже достаточно хлама, так что нет нужды его увеличивать!”.
Герцогу Луи Орлеанскому коллекция Кроза обошлась в 70 тысяч 848 франков. Сделка была совершена 5 февраля 1741 года. При приобретении на одну гемму Мадам приходилось по две геммы Кроза. В 1750 году Ж.-П. Мариетт напишет о коллекции Луи Орлеанского: “Теперь невозможно оспаривать её значение первой коллекции в Европе”.
Двумя годами позже герцог Луи-Филипп Орлеанский, прозванный Толстяком (1725 - 1785), после смерти отца, вступает во владение коллекцией и возвращает её в Пале-Рояль. После его смерти в 1785 году начали распространятся слухи о возможной продаже Кабинета. Действительно, сын умершего, Луи-Филипп-Жозеф Орлеанский (Филипп-Эгалите, 1747-1793), хотя и надеялся по низложении Людовика XVI стать регентом, пока очень нуждался в средствах. Несмотря на живые протесты художников и любителей, он ведет переговоры о вывозе в Англию картин Христины Шведской, а в 1786 году появляется аукционный каталог его резных камней - еще не дожидаясь выхода аукционного каталога, барон Мельхиор Гримм, как доверенное лицо Екатерины II, предложил ему заключить торговую сделку с русской императрицей. 30 июня 1787 года Екатерина II дает указание об уплате “en bloc” полностью)...
Кабинетом Её Императорского величества через банковский дом барона Сазерленда в Лондоне, было выплачено 46 092 рубля 93 копейки. Расчеты с банкиром были произведены в течение четырех лет пятью неравными частями по векселям, подписанным русским послом в Англии С. Р. Воронцовым. В качестве кредитора выступила венская фирма “Фриз и Ко”.