Островной закон страхования
|
Рекламируя себя, "Русский Лойд" на самом деле продвигал лондонского однофамильцаСлова "страхование" и "Ллойдс" связаны между собой куда прочнее, чем "партия" и "Ленин". Уже три с половиной столетия британское сообщество страховщиков, одноименное его первому руководителю, так или иначе контролирует мировой рынок транспортного страхования. Естественно, Россия не могла остаться вне поля зрения компании "Ллойдс". Однако там ей мешали то религиозные авторитеты, считавшие страхование небожеским делом, то российские купцы, создавшие странный "Русский Лойд". Но главным препятствием и в России, и в СССР были законы, охраняющие интересы местных страховых организаций.
Не царское дело
Шансы на то, что страхование появится в России уже на рубеже XVII-XVIII веков, были весьма велики. Главным центром основного в ту пору вида страхования -- судов и морских грузов -- был Лондон. И именно туда в январе 1698 года прибыл охочий до всего нового и необычного Петр I. К тому же царь-мореплаватель прибыл в Британию из Голландии, где осваивал корабельное дело, и должен был быть в курсе того, как европейцы стали защищать свои инвестиции в строительство торговых судов.
Природное любопытство Петра Алексеевича непременно должно было привести его в лондонскую гавань. А после ее осмотра в промозглую зиму царь обязательно должен был заглянуть в кофейню, чтобы выпить кофе или пропустить стаканчик-другой чего-нибудь покрепче, поскольку там держали напитки на любой вкус. Ну а из всех близких к порту заведений царь должен был выбрать самое известное, уже почти полвека принадлежавшее Эдварду Ллойду. Правда, оно славилось не напитками, а совершавшимися в нем сделками. Владельцы судов и грузов могли легко найти там желающих застраховать их риски. Причем за десятилетия работы Ллойда сложились традиции, о которых царь наверняка захотел бы узнать побольше.
К примеру, у страховщиков не всегда хватало собственных средств на покрытие риска, и первый "подписант" страхового договора, он же "лидер", мог привлечь к сделке одного или нескольких коллег, например того же Эдварда Ллойда, который из простого трактирщика превратился в крупного знатока страхового дела. При этом каждый страховщик отвечал только за ту сумму, на которую подписался. Петр I мог удовлетворить свою тягу к знаниям, познакомившись с картотекой, куда Ллойд вносил все известные ему сведения о судах и судовладельцах, с которыми ему приходилось вести дела. Накопленные знания помогали с высокой точностью определить, дойдет ли судно с грузом до порта назначения или пойдет на дно под ударами стихии. Эта картотека со временем выросла в знаменитый "Регистр Ллойда", куда занесены все корабли и суда, с которыми работают страховщики "Ллойдса".
К тому же любопытный Петр Великий должен был обязательно взглянуть на знаменитый колокол Ллойда, в который владелец кафе звонил, как только получал сведения о гибели того или иного судна, чтобы почтить память погибших моряков и навсегда пропавших средств страховщиков. Заинтересовавшись, по обыкновению, новым делом, Петр I должен был перенести ценный европейский опыт на отечественную почву.
Однако ничего подобного не произошло. Прежде всего Великое посольство Петра случилось в годы резкого похолодания в Европе, названного учеными малым ледниковым периодом. Поэтому лондонская гавань зимой замерзала, и смотреть там, по существу, было не на что. К тому же царь поселился не в Лондоне, а Дептфорде, рядом с королевскими верфями, где он продолжал постигать судостроительные премудрости. А в свободное время осваивал новые профессии -- механика, занимаясь ремонтом часов, и астронома, наблюдая за звездами в знаменитой Гринвичской обсерватории. Но главной целью Петра Алексеевича был промышленный шпионаж --он всеми правдами и неправдами добывал чертежи новейших британских судов.
Не исключено, что царь не поехал к Ллойду еще и потому, что опасался раскрытия своего инкогнито. Кроме того, Петр Алексеевич считал, что лучшая защита перевозимого морем груза -- искусство корабельщиков. Но самое главное заключалось в том, что отечественного торгового флота не существовало. И забота о сохранности грузов, что везли в Россию и обратно иностранные купцы, была их собственным, а не царским делом. Так что ллойдовский колокол обязательно должен был зазвонить по деньгам того, кто решился бы застраховать Эдварда Ллойда от риска невстречи с царем.
Блюдо для Нельсона
Не появилось страхование в России и в послепетровские времена. Причем одной из главных причин его неприятия оказались религиозные соображения. Истинно православные люди чуяли в страховании дух бесовщины, поскольку, защищаясь от рисков, простые смертные пытались бороться с промыслом Божьим. А это была уже форменная ересь. То же полагали и царствующие особы. Так что первое в Российской империи общество взаимного страхования от огня появилось лишь в 1765 году в далеко не православной Риге.
Рискованный, но крайне выгодный бизнес стал привлекать и частных предпринимателей, и государство. Особенно способствовало этому наступление золотого века "Ллойдса". Сообщество лондонских страхователей, сохранив имя своего первого координатора и заложенные в его времена традиции, получало баснословные прибыли от страхования грузов и судов в период конца XVIII -- начала XIX века с его бесконечной чередой войн.
"Одной из основных опасностей, которой подвергались суда и грузы, совершавшие морские рейсы в прежние времена, были нападения пиратов и военных судов враждебных стран,-- писал советский специалист по страхованию К. К. Гун.-- Страхование военного риска приобретало особенно важное значение в периоды войн, когда захват судов и грузов военными судами, а также всякого рода корсарами являлся наиболее серьезной опасностью морского плавания. Только при наличии страхования английские купцы могли пускаться в такое рискованное предприятие, как морская торговля со странами европейского континента, в годы наполеоновских войн, когда действовала континентальная блокада, введенная Наполеоном в целях подрыва экономической мощи его главного врага -- Англии. Таким же опасным предприятием была и торговля с Северной Америкой в годы борьбы английских колоний за свое освобождение от английского владычества. О том, как высоко расценивался военный риск по отправкам из Англии в Америку, свидетельствуют ставки премий английского 'Ллойда' по страхованию военного риска в 1782 г. Вот несколько примеров. При провозе груза из Лондона до Вест-Индских островов премия взималась в размере 20 проц. страховой суммы с возвратом 8 проц. в случае благополучного окончания рейса; из Лондона до Нью-Йорка -- 25 проц. с возвратом 10 проц. в случае благополучного окончания рейса; из Ливерпуля до Нью-Йорка -- 30 проц. с возвратом 16 проц., если судно шло под конвоем".
Часть прибыли страховщики вкладывали в дело -- выдавали вознаграждение английским военным морякам, по сути защищавшим интересы "Ллойдса". Они обороняли застрахованные суда и тем самым сохраняли "подписчикам" их средства. А когда британский королевский флот топил военные корабли и торговые суда противника, он не только наносил ущерб экономике и обороноспособности врага, но и пускал ко дну зарубежных страховщиков -- конкурентов "Ллойдса". Известному флотоводцу адмиралу Нельсону ллойдсовцы из патриотических, как они утверждали, соображений дважды дарили огромные серебряные блюда. А в память о нем, его победах и полученных в результате прибылях страховщики обустроили в здании "Ллойдса" мемориальную комнату Нельсона, которую наполнили скупленными везде, где только можно, личными вещами адмирала. Включая и оба упомянутых блюда.
Российские предприниматели, раззадоренные успехами "Ллойдса", в 1780-х годах были готовы осваивать новое для них дело. А британцы, в свою очередь, были не прочь расширить свой бизнес за счет России. Однако в 1786 году Екатерина II издала манифест, запрещающий подданным империи страхование имущества в зарубежных компаниях. Правда, запрет относился прежде всего к строениям. Но ретивые отечественные чиновники, как водится, трактовали его к собственной выгоде, наказывая всех замеченных в порочных финансовых связях с иностранными страховщиками.
Государственную страховую монополию отменили в 1820-х годах. Однако это отнюдь не означало, что иностранцы легко и просто смогут проникать на российский страховой рынок. Устав любого нового предприятия подлежал высочайшему утверждению. И первое русское страховое общество, как нетрудно догадаться, состояло из особ, приближенных к императору. Оно же, естественно, получило финансовые льготы и было защищено от мощных иностранных конкурентов.
У "Ллойдса", однако, были серьезные преимущества перед другими иностранными страховщиками. Сообщество по традиции не являлось юридическим лицом, и отдельные его члены, казалось бы, могли начать освоение русского рынка и без регистрации устава русского филиала "Ллойдса". А успеху бизнеса должно было помочь громкое имя. Однако с легкостью обходить русские законы умеют главным образом русские чиновники, а не иноземцы. Для занятий страхованием в индивидуальном порядке требовалась промысловая лицензия, получить которую иностранцу было далеко не просто. Так что в итоге деятельность "Ллойдса" в России свелась к созданию портовых агентур --представительств "Ллойдса", которые следили за движением застрахованных судов и выступали в роли аварийных комиссаров, оценивая повреждения грузов и кораблей.
"Ллойдс" по-русски
|
"Русский Лойд" брал на себя любой риск, кроме риска потери ценных документов |
Отсутствие у "Ллойдса" юридического лица кроме преимуществ, когда при разорении одного страховщика или их группы --синдиката все остальные члены сообщества ничего не теряли, имело и существенный недостаток: знаменитый брэнд был практически не защищен от посягательств. Судоходные компании и страховые организации с названиями, содержащими имя старика Ллойда, росли по всему миру как грибы после дождя. Не стала исключением и Россия. На рубеже 1870-х годов группе предприимчивых купцов, торговавших колониальными товарами -- южными фруктами, чаем и т. д., пришла в голову идея создать фирму морского страхования. Все они фрахтовали суда или владели ими и прекрасно знали ставки страховых премий. Движущей силой нового сообщества стали известные в Санкт-Петербурге купцы Елисеевы. Благодаря их связям в МВД и при дворе в июне 1870 года устав новой страховой акционерной компании был утвержден. У ее отцов-основателей, судя по всему, не было уверенности в том, что все акции компании удастся разместить. И потому они вписали в устав пункт о ликвидации общества, если в течение года акции не будут раскуплены. Не менее ловко они придумали название компании. В английском, немецком и французском вариантах оно писалось как Lloyd, а не Lloyd`s, как у британского страхового конгломерата из тысяч отдельных страховщиков и десятков их синдикатов. Русское название также запутывало потенциальных клиентов -- "Русский Лойд", с одной "л".
Этот трюк был проделан исключительно своевременно, поскольку годом позже британский парламент дал "Ллойдсу" права британских компаний, не изменив его структуру. И объединение лондонских страховщиков могло оспаривать правомочность использования их названия. Или, по крайней мере, разоблачать в прессе похитителей известной "фирмы", как тогда именовали в России брэнд.
"Русский Лойд" выговорил себе право "производить за условленную плату страхование пароходов, кораблей, вагонов и всякого рода тяжестей, а равным образом -- фрахтов и денег, уплаченных в счет Фрахта, или провозной платы от всяких опасностей:
а) при морском плавании;
б) при плавании по озерам, рекам и каналам и
в) при сухопутной перевозке".
При этом оговаривалось, что "не могут быть предметом страхования документы и бумаги государственные и частные". Однако транспортное страхование оказалось не столь прибыльным, как надеялись акционеры. Во-первых, в стране существовали компании, уже несколько десятилетий обживавшие этот сегмент рынка и не желавшие делиться клиентурой. А во-вторых, британский "Ллойдс" не зря не трогал русских пользователей его брэнда. Чем больше тратился на рекламу "Русский Лойд", тем больше страховых договоров заключали в русских портах агентства "Ллойдса", несмотря на запреты, тихо занимавшиеся главным бизнесом сообщества.
|
Головной офис "Ллойдса" в начале1920-х безуспешно пытался добиться от Москвы разрешения направить своих агентов в советские порты Так что прибыль "Русского Лойда" оказалась просто смехотворной. При уставном капитале в 1 млн рублей компании в 1871 году удалось собрать с клиентов 200 тыс. рублей. А прибыли получилось всего 30 тыс. Чтобы получить 3% годовых, проще было держать деньги в банке. Акционеры начали подумывать о расширении сферы деятельности. Самым массовым видом страхования в России всегда было страхование от пожаров. Причиной массовых пожаров, как писал "Русский вестник", были главным образом поджоги, а также особенности национального характера и национального градостроительства: "О причинах его не раз рассуждалось с разных сторон, и,исключая поджогов и пожаров от молний, их следует вообще искать в присущем, к сожалению, нашему народу легкомысленном обращении с огнем, с другой стороны, также в способе построек наших городов и деревень, представляющих столько опасностей от огня.Полного устранения первой причины возможно, конечно, достигнуть только улучшением общего народного образования, и, следовательно, существенного успеха в этом отношении можно ожидать лишь от последующих поколений, но частного успеха можно бы было достигнуть и теперь посредством соответствующих целям полицейских предписаний, устраняющих неосторожное обращение с огнем, посредством строгого контроля над точным исполнением этих предписаний, посредством точного исследования причин пожаров и более строгого наказания за каждую обнаруженную небрежность.
Огнеопасный способ постройки наших городов и деревень также невозможно скоро устранить; но и в этом отношении посредством хорошего полицейского строительного устава и строгого его исполнения можно бы было достичь немалых улучшений".
Примеров подобной дисциплинированности в России отродясь не бывало. Однако понимание этого не помешало правлению "Русского Лойда" начать освоение страхования от огня. Как на зло, 1874 и 1875 годы оказались изобильными на пожары и убытки от них. В 1874 году в Российской империи зафиксировали 26 326 пожаров, в которых сгорело собственности на 59 млн рублей. В следующем году пожаров было чуть меньше -- 25 976, но ущерб составил уже 64 млн рублей. "Русский Лойд" понес значительные убытки. В 1874 году -- 365 тыс. рублей, после чего общество подготовило для своих агентов подробнейшую инструкцию.
"Приступая к приему страхований,-- говорилось в инструкции,-- г. агент должен иметь в виду, что успех дела зависит главным образом от качества рисков, а не от количества их; поэтому страхования следует принимать от лиц, известных г. агенту со стороны их полной благонадежности и пользующихся доверием и уважением среди их сограждан.
Затем надлежит обращать строгое внимание на качество предлагаемого к застрахованию имущества и на окружающее его соседство в смысле безопасности оного в пожарном отношении. Однако в каких бы благоприятных условиях имущество ни находилось, но если личность владельца не внушает к себе полного доверия или денежные его дела находятся в расстроенном положении, или, наконец, соседи относятся к нему враждебно, то страхования от таких лиц безусловно следует отклонять.
|
Работать в России неофициально -- для "Ллойдса" такая же дань традиции, как и колокол Эдварда Ллойда |
Страхования следует выбирать и заключать с таким расчетом, чтобы пожар в одном из застрахованных в Обществе Русский Лойд имуществе при обыкновенных условиях не мог угрожать опасностью другому, поэтому Гг. агентам надлежит заботиться о возможной раздельности принимаемых на страх имуществ, так как только при соблюдении этого условия Общество может избегнуть значительных убытков от одного местного пожара".
Особое внимание агенты "Русского Лойда" были обязаны обращать на фабрики и прочие производства в каменных зданиях. Если их финансовое благополучие не вызывало сомнений, то агент должен был приложить все усилия для заключения договора. Исключение здесь составляли пожаро- и взрывоопасные производства, от страхования которых следовало сразу отказываться или в крайнем случае запрашивать по телеграфу санкцию правления компании в Петербурге.
Самое интересное, что лондонский "Ллойдс" взялся за пожарное страхование в те же годы. И кто знает, возможно, инструкция агентам "РусскогоЛойда" была списана с британского образца. Как бы то ни было, дела россиян пошли в гору: чистая прибыль колебалась в районе 200 тыс. рублей в год. И это после выплат немалых дивидендов акционерам и вознаграждений членам правления, учредителям компании и ее служащим. По всей видимости, не все делалось кристально чисто, поскольку в правлении общества после ухода в отставку с государственной службы оказался известный специалист по рассмотрению пожарных дел судья В. В. Бер, не раз, как утверждалось, выносивший в конфликтных делах решения в пользу "Русского Лойда".
В рейтинге русских страховщиков "Русский Лойд" стабильно держался на третьем-четвертом месте по размерам капитала. К 1917 году его активы достигли 17 млн рублей. Больше 4 млн было размещено в банках, без малого 3 млн -- в облигациях и процентных бумагах. Немалую ценность имела и принадлежавшая обществу недвижимость. Однако в 1918 году компания, как, впрочем, и все остальные русские частные страховые общества, была ликвидирована декретом новой власти. Практически одновременно были ликвидированы и агентства лондонского "Ллойдса" в портах. В стране вновь вводилась государственная страховая монополия.
Команда нон грата
Если у буржуйского "Русского Лойда" никаких шансов на возвращение из небытия не было, то "Ллойдс" британский собирался вернуться в русские порты в самое ближайшее время. Первую попытку он сделал в 1921 году, когда предложил большевистскому руководству восстановить свою агентуру. Однако у ЦК и Совнаркома были еще слишком свежи воспоминания об антибольшевистских заговорах, которыми руководили агенты британской разведки. Никто не сомневался, что британцы, которые приедут от "Ллойдса", будут шпионить и вести подрывную работу. У Москвы были и другие сомнения относительно английских страховщиков. Во время первой мировой войны "Ллойдс", как обычно, резко увеличил премию по страхованию военных грузов. А чтобы родное правительство не реквизировало в добровольно-принудительном порядке сверхприбыли на нужды обороны, открыл в нейтральных Соединенных Штатах специальный фонд, куда и переводил полученные деньги. Было ясно, что компания, обманывавшая собственное правительство, с еще меньшей щепетильностью вела бы себя с чужим.
Следующую попытку возвращения в Россию комитет "Ллойдса", отвечавший за общие дела страховщиков и синдикатов, предпринял в 1924 году. Клерки комитета решили воспользоваться знакомством одного из клиентов, А. Маршалла, занимавшегося экспортом в Россию, с полпредом СССР в Великобритании Х. Г. Раковским и передать таким путем обращение советскому руководству. Речь, как подчеркивал "Ллойдс", шла исключительно о восстановлении агентств в портах.
Отказывать влиятельному страховщику полпред Раковский не стал. Он просто отправил запрос "Ллойдса" в глубь бюрократических джунглей, откуда не было выхода. Полпред передал дело в Лондонскую концессионную комиссию при полпредстве, которая занималась привлечением иностранных инвестиций в советскую экономику. Вопрос "Ллойдса" был очевидно вне ее компетенции, поэтому бумаги уехали в Москву -- в Главный концессионный комитет, который также не мог ничего решить. Началась череда запросов, согласований и совещаний. В итоге Главконцесском, не приняв никакого решения, запросил мнение вышестоящей инстанции -- Совнаркома.
"Сущность дела,-- говорилось в докладе,-- заключается в следующем: 'Английский Ллойд' представляет собой объединение всех английских и многих континентальных морских страховых и транспортных обществ. Задачей Ллойда как такового являются, однако, не страховые и транспортные операции в собственном смысле, а операции, которые заключаются, с одной стороны, в информации о движении судов и грузов и, с другой стороны, в обследовании произошедших аварий, оценке убытков и выдаче страхователям удостоверений, на основании которых страховщики, т. е. страховые общества, входящие в состав Ллойда (и даже не входящие в его состав), производят выдачу страховых вознаграждений страхователям. Для выполнения этих операций 'Английский Ллойд' имеет во всех портах земного шара свою агентуру в виде так наз. 'аварийных комиссаров'. 'Английский Ллойд' является предприятием, пользующимся мировой известностью и всеобщим доверием среди капиталистов, которое зависит, между прочим, от строгого персонального подбора агентуры Ллойда.
В Январе с. г. Ллойд обратился в Лондонскую Концессионную Комиссию с ходатайством о разрешении ему возобновить свою деятельность в тех портах СССР, где он имел своих агентов в дореволюционное время, т. е. в 21 порту, причем в 10 из них были агентства Ллойда, а в 11 -- субагентства (кроме того, агентство было также в Москве)...
Выяснились два мнения по существу этого вопроса. К первому из них присоединилось трое из членов Комитета, и его поддержали представители Госстраха, Доброфлота,Госторгфлота и Комитета Российского Регистра.
Согласно этого мнения самостоятельная деятельность агентов Ллойда в портах СССР не является необходимой и может оказаться вредной и направленной в сторону нарушения государственной страховой монополии. Защитники этого мнения указывали, что агенты Ллойда помимо своих прямых функций будут, несомненно, принимать от грузовладельцев на страх их грузы, получать страховые взносы и пр. Указывалось, что фактически в портах СССР агенты Ллойда имеются и что они фактически и производят также и эти противозаконные операции. Что же касается непосредственных функций Ллойда, то таковые могли бы осуществляться органами СССР, в частности существующими в портах СССР аварийскими комиссиями, где участвуют представители Госстраха и Росс. Регистра, а также институтом диспашеров (т. е. суперарбитров по спорам, связанным с авариями судов). Эти органы могли бы вступить в соглашение с 'Английским Ллойдом' о сотрудничестве и взаимной защите интересов,
К другому мнению присоединилось четыре из членов Комитета, и его поддерживали представители НКВТ, НКИД и ЦУМОРа (Центрального управления морских перевозок). Согласно этого мнения возражения против самостоятельной деятельности агентов Ллойда в портах СССР не являются основательными, так как незаконная деятельность этих агентов не может получить развития: с одной стороны, ввиду сомнительности гарантий страховых сделок, заключаемых с такими страхователями, а с другой стороны, ввиду того, что такого рода деятельность будет пресекаться соответствующими административными органами СССР. Что касается соглашения между Ллойдом и Госстрахом или К-том Российского Регистра, то такое соглашение вряд ли осуществимо, так как Ллойд вряд ли будет удовлетворяться сертификатами, выдаваемыми Российским Регистром или Госстрахом, ввиду недостаточной зарекомендованности этих недавно основанных учреждений. Кроме того, по совокупным условиям той или иной торговой сделки нашим импортерам и экспортерам все же часто было бы выгоднее солидное, с точки зрения иностранных контрагентов, застрахование отправляемых грузов. НКВТ наряду с этим мнением выдвинул также предложение о том, чтобы допущение агентов Ллойда в порты СССР было бы сделано на началах взаимности, т. е. чтобы в английские порты были бы допущены представители Госстраха".
Однако советское правительство сначала отложило рассмотрение предложений "Ллойдса", а затем и вовсе отказалось их рассматривать. Вместо сотрудничества с англичанами в Кремле предпочли создать собственные страховые компании в Лондоне и Берлине и, таким образом, не отступать от принципа госмонополии. Сделки с "Ллойдсом" на страхование отдельных грузов время от времени заключались, а после создания "Ингосстраха" "Ллойдс" согласился считать его своим аварийным комиссаром в СССР. Никакой речи о полномасштабном приходе корпорации в Советский Союз больше не шло. Как, впрочем, не ведется и сейчас, когда закон запрещает деятельность иностранных страховщиков на территории России. Хотя подобные запреты никогда не останавливали лондонских страховщиков.