Вагончик тронется…

Вот уже почти полтора века мы твердо знаем, что в любом поезде дальнего следования нас непременно ждут спальный вагон и вагон-ресторан. За что особое спасибо американцу Джорджу Пуллмену.

Если быть точным, то спальные вагоны появились в Европе и Америке задолго до того, как американский предприниматель решил произвести революцию на железнодорожном транспорте. Суть же ее заключалась в том, что на смену вагонам с жесткими полками (дальний аналог нынешних плацкартных) должны были прийти вагоны купейные. И не просто комфортные — роскошные! Джордж Пуллмен решил сделать для состоятельных путешественников настоящие “королевские покои на колесах”, что нашло отражение в названии созданной им в 1867 году компании — The Pullman Palace Car Company (“Компания дворцовых вагонов Пуллмена”). И добился своего. Почти век фамилия ее основателя звучала как имя нарицательное — сначала эксклюзивные вагоны для VIP-персон, а затем и просто спальные вагоны в Старом и Новом Свете называли не иначе как “пуллменами” (в России — “пульманами”).

Домкрат для дома

Однако, прежде чем заняться внедрением комфорта на железнодорожном транспорте, Джордж Мортимер Пуллмен овладел одной редкой профессией. И достиг в ней немалых успехов. Он научился приподнимать над землей дома, надстраивая им новые фундаменты, и даже перевозить здания с места на место!

Третий сын плотника и краснодеревщика, родившийся 3 марта 1831 года неподалеку от Буффало, рано начал трудовую деятельность. В 14 лет он бросил школу и поступил на работу клерком в магазин своего дяди, а через три года вернулся к отцу, который, переехав в городок Альбион (в том же штате Нью-Йорк), занялся там делом новым и необычным. Места в той местности были болотистыми, и перед жителями постоянно маячила проблема надстройки фундамента — и даже переноса дома в другое место. Именно этим и стал зарабатывать на жизнь Пуллмен-старший. А после его смерти в 1853 году — его сын Джордж. Он был старшим из братьев-холостяков, поэтому именно ему, согласно заветам отца-протестанта, отныне надлежало содержать семью.

Джорджу Пуллмену повезло. В те годы началось осуществление масштабного инженерного проекта — расширения судоходного канала Эри, соединявшего одноименное озеро с озером Онтарио. И власти заинтересованных северных штатов с радостью подписали с Пуллменом контракт на перенос нескольких десятков зданий из зоны строительства. Дома переехали в безопасное место, а осуществивший их переезд начинавший бизнесмен получил не только хорошие деньги, но, что важнее, репутацию.

Все это время Пуллмен регулярно навещал семью в Альбионе. Путь домой был неблизким, и каждая поездка оборачивалась настоящим испытанием. В одну из таких поездок, согласно корпоративной легенде, предприимчивый бизнесмен произнес сакраментальное: “Так жить нельзя!” В смысле — ездить так нельзя.

Презентация с трауром

Первая попытка создать “достойный спальный вагон для достойных людей” была предпринята в 1859 году. Вместе с деловым партнером Пуллменподписал контракт с чикагской компанией, занимавшейся производством спальных вагонов, на их усовершенствование и дальнейшую продажу на западе Штатов — тогда еще не утратившем прилагательное “дикий”. Первые два построенных вагона стали первыми, заслужившими право называться “спальными”: диваны для сидения днем на ночь легко раскладывались в столь же удобные постельные места.

Но вскоре разразилась Гражданская война, и о подобных излишествах пришлось на время забыть. Перспектива погибнуть Пуллмена не вдохновляла, и он вульгарно дезертировал, убравшись подальше от кровопролитной свары Севера и Юга — на Дикий Запад, в штат Колорадо, где как раз нашли золото.

Там новоиспеченному золотоискателю, видимо, здорово повезло, потому что в Чикаго он вернулся в 1863-м с состоянием, увеличенным в разы по сравнению с довоенным. Теперь у Пуллмена хватало денег, чтобы самостоятельно довести свою идею-фикс до ума. Спустя год предприниматель презентовал свое детище — первый пульмановский спальный вагон (названный, естественно, “Пионером”). Стоил он $20 тысяч — впятеро дороже обычного вагона, но зато там имелось то, что позволяло забыть об эпохе “жестких полок” раз и навсегда: роскошные просторные купе с раскладными диванами-кроватями, для пущего комфорта снабженными пуховыми подушками и перинами.

Спустя два года о “пионерском” вагоне узнала вся страна — правда, благодаря обстоятельствам трагическим. После убийства весной 1865-го победителя в только что закончившейся войне — президента Линкольна — было решено отправить его тело к месту захоронения траурным поездом. Из столичного Вашингтона — на родину убитого, в город Спрингфилд (штат Иллинойс). Состав двигался не спеша, останавливаясь во всех городах, население которых изъявило желание проститься со своим президентом. Скорбное путешествие растянулось на две недели, и во время пребывания в Чикаго вдове покойного стало совсем не по себе. Тогда-то и решили прицепить к составу пульмановский вагон — специально для первой леди.

Многие считают, что это просто красивая легенда. Но точно известно, что как раз после 1865 года на создателя “Пионера” обрушилась лавина заказов от крупнейших железнодорожных компаний страны. И спустя два года, вступив в альянс с самим Эндрю Карнеги, легендарным стальным магнатом и одним из богатейших людей страны, Джордж Пуллмен основал свою компанию с говорящим — теперь уже всей Америке — названием.

В том же 1867 году случилось еще два приметных события — был выпущен новый роскошный вагон “Президент”. Журналисты тут же окрестили его “отелем на колесах”, потому что в комплекте к данному вагону были выпущены еще два — первые в мире вагон-ресторан и вагон-кухня. Теперь состоятельные пассажиры могли претендовать в поездке на угощение не хуже того, которое подавалось в лучших ресторанах крупных городов. Через год был выпущен новый “отель на колесах”, названный именем одного из лучших нью-йоркских ресторанов — Delmonico, чьи повара готовили еду и для пассажиров одноименного вагона. А вторым событием стала женитьба 36-летнего создателя этого чуда на колесах на дочери железнодорожника. От этого брака остались наследники — две дочери и два сына-двойняшки.

Рабский сервис

Одной из фирменных новинок Пуллмена стал обслуживающий персонал его вагонов класса люкс. Их создатель стал первым крупным американским предпринимателем, охотно бравшим на работу бывших чернокожих рабов из южных штатов.

Никаких симпатий к противникам рабства — аболиционистам — “вагонный магнат” не имел. Широко открыть двери своих “отелей на колесах” перед “понаехавшими с Юга” его заставили соображения прагматичные: вышколенная в домах южных плантаторов прислуга справлялась с поставленными задачами намного лучше белых швейцаров, камердинеров, проводников, горничных и официантов. К тому же стоили они дешевле, были неприхотливы и легко соглашались на “совместительство” — по вечерам те же чернокожие проводники развлекали пассажиров в музыкальном салоне.

К началу 1870-х годов “парк” компании насчитывал более семи десятков вагонов класса люкс, а по окончании “ударной пятилетки” вырос на порядок! Любопытно, что Пуллмен не продавал их владельцам железных дорог, а лишь отдавал в лизинг. В 1869 году он купил вагоностроительный завод в Детройте, где наладил производство вагонов широкого профиля. И чуть позже прибрал к рукам хозяйство главного конкурента с Восточного побережья — The Central Transportation Company. После чего разросшаяся “вагонная империя” с “патентным портфелем”, тянувшим на сотню тысяч долларов, и с несколькими сотнями тысяч на банковских счетах стала фактическим монополистом.

Успеху немало способствовала и прекрасно организованная PR-служба, за работой которой глава компании присматривал лично. Так, особо важных европейских гостей, изъявивших желание покататься по Америке, ждал личный поезд Пуллмена. А для газетчиков организовывались специальные пресс-туры.

Менее очевидным был успех предприятия Пуллмена за пределами США. Задумав подмять под себя британский железнодорожный рынок, он столкнулся с проблемой: расстояния в Европе были не те, чтобы в массовом порядке закупать его фирменные спальные вагоны! Тем не менее один завод в Англии Пуллмен все же построил. В долгосрочной перспективе именно пульмановские спальные вагоны привели к появлению целых эксклюзивных составов — от легендарного “Восточного экспресса” до его многочисленных клонов, по сей день катающих богатых туристов на всех континентах.

Неудачный эксперимент

Самое парадоксальное в биографии Джорджа Пуллмена — то, что он вошел в историю как один из самых удачливых американских бизнесменов. И одновременно — как самый… неудачливый!

В конце XIX века модные в Европе социалистические поветрия добрались и до далекой Америки. Пресловутый конфликт труда и капитала как раз набирал там силу, и наиболее прозорливые из капиталистов были озабочены поиском путей, которые позволили бы предотвратить неизбежный взрыв. Пуллмен решил по-своему обезопасить собственную “делянку”. А именно — с целью дальнейшего успешного производства комфортабельных вагонов сделать комфортными прежде всего условия существования рабочих.

Утопию следовало строить с чистого листа. С этой целью владелец “вагонной империи” в 1880 году выкупил за $800 тысяч 16 кв. км земли на берегу озера в полутора десятках миль южнее Чикаго и заложил там образцовый городок для своих рабочих, назвав его без затей — Пуллменом.

Плюсы Утопии в одном отдельно построенном городе с восторгом отмечали посетители Всемирной выставки 1893 года и подтверждала официальная статистика. Согласно ей, в то время город Пуллмен был едва ли не самым здоровым местом на планете. Плюс к тому — “корпоративный город” сам неплохо зарабатывал (его “капитализация” оценивалась в $5 млн). В Пуллмене было все необходимое для комфортного существования. Аккуратные типовые дома для рабочих и более престижные — для инженеров и менеджеров. А также школы, церковь, театр, библиотека, банк, торговый центр, парк с рукотворным озером, современные системы коммуникаций… Все городские помещения сдавались в аренду, плата за которую вместе с платой за коммунальные услуги вычиталась из зарплаты работников компании. По приказу Пуллмана город был закрыт для торговцев алкоголем, а также профсоюзных и благотворительных организаций.

Растаявший Город Солнца

Корпоративный город Пуллмена был признан едва ли не самым здоровым местом на планете.

Хозяин города искренне верил, что здоровая и высокоморальная жизнь рабочих “на природе”, в отдалении от ужасов урбанизации, а также высокая зарплата автоматически защитит его бизнес от “социалистической заразы”.

Так оно и было — пока не грянул кризис 1894 года. За считанные месяцы компанию Пуллмена начало лихорадить — при том, что к началу кризиса ее капитализация превышала $60 млн, а в Старом и Новом Свете 7,5 тысячи пульмановских вагонов ежегодно перевозили 20 тысяч пассажиров. Но спрос на “отели на колесах” резко упал, за этим последовало сокращение производства, что в свою очередь вызвало сокращение штата и заработной платы на четверть. Не снижалась только арендная плата за жилье в городе, население которого перевалило за десятитысячную отметку.

И тогда рабочие решились на забастовку. Пуллмен же заупрямился, отказавшись пойти на уступки. А после неизбежного в подобных случаях открытого бунта — с ломкой оборудования и массовыми грабежами — обратился за помощью в Вашингтон. Там происходившее в городе-утопии восприняли серьезно: расширение забастовки грозило параличом всех железных дорог страны. И президент Гровер Кливленд послал в Пуллмен войска — даже не приняв во внимание просьбу губернатора штата не делать этого.

Бунт подавили, но ценой немалой крови. А так как на носу были очередные выборы в конгресс, федеральным властям пришлось для равновесия слегка подсластить пилюлю простым американцам. По горячим следам Пуллменовской забастовки был учрежден новый национальный праздник — День труда (он отмечается в первый понедельник сентября). А специально созданная президентская комиссия признала само существование “корпоративного города”, управляемого единолично главой компании, и вовсе “чуждым американскому духу”. После чего город был насильно переведен в юрисдикцию штата Иллинойс.

Джордж Пуллмен, к счастью для него, не стал свидетелем краха своей утопии, скончавшись от инфаркта за год до того. Напуганный последними событиями, он завещал похоронить себя в железобетонном склепе, более напоминавшем бункер.

Словно боялся, как бы неблагодарные пролетарии не осквернили прах своего благодетеля…