ДЛЯ ВОЙНЫ С КРЬШСКИМ ХАНОМ

Все дальше в ковыльные степи уходили границы русского государства. Вокруг старинных крепостей вырастали посады с торговым и ремесленным населением. Сторожевые города все больше приобретали мирный облик. Один из центров засечной черты, Тула, стала городом оружейников. Другой город, Воронеж, становится мировым поставщиком селитры.

Но набеги крымских татар на русские земли все еще продолжались. Ниоткуда крымцы не брали столько пленных, как из нашей страны. Россия платила хану дань, но это не спасало порубежные города от разорения, а русских послов и гонцов — от бесчестия. Осенью 1686 г. был «сказан» ратным людям поход на Крым. Во главе стотысячного войска выступил «большого полка дворовый воевода, царственные большие печати и государственных великих посольских дел сберегатель» и наместник новгородский, князь В. В. Голицын. С первого дня его замыслы были обречены на неудачу: сбор ратных людей проходил очень медленно, среди военачальников не было единства, и, наконец, когда армия подошла к урочищу Большой Луг, татары подожгли степь, и пожар заставил русских повернуть вспять.

Для связи с войсками 30 марта 1687 г. велено было «учинить от Москвы до Ахтырска 1 и до Коломака 2 почту в 17 местах. А поставить на станех конюшенного чину да стрельцов по четыре человека, для гоньбы дать им по две лошади человеку» [101]. Первый стан был в Москве на Житном дворе, он обслуживался почтмейстером Виниусом. Следующие девять ямов (на реках Пахре, Лопасне, Скниге и Локне, в городах Серпухове, Туле, Мценске, Орле и Татине) занимали стрельцы из полков Сухарева, Жукова, Цыклера, Ефимьева и Дементьева. И на последние семь подстав назначили конюхов и стряпчих.

Эта почта была так же плохо организована, как и весь поход. От последнего стана на реке Коломак до действующей армии было свы­ше трехсот верст ненаселенной степи, в которой рыскали татарские разъезды. В. В. Голицын не позаботился обеспечить почтарей ло­шадьми, и получилась весьма странная картина. Когда на Коломак приезжал человек с почтой, то он пользовался всеми правами, ка­кие ему давала принадлежность к службе связи — на стане его кор­мили, ухаживали за конем, он мог отдыхать до прибытия московской почты. Эти преимущества не распространялись на личных гон­цов В. В. Голицына, а таковых князь за полгода послал свыше 60 че­ловек. На Коломаке им ничего не давали — самим не хватало! Изму­ченному посыльному приходилось ехать еще сорок верст до Ахтыр­ска и там в съезжей избе получать все необходимое. Взять у почта­рей силой коня и пищу княжеский гонец не мог — их было больше, могли и побить. Законного основания у него не было — регламент ахтырской почты не предусматривал проезд гонцов, а закон о зап­рещении отправлять посыльных помимо почты все еще действовал.

Когда просматриваешь бумаги об Ахтырской почте в делах Раз­рядного приказа ЦГАДА, создается впечатление, что почтари, кро­ме драк с гонцами, ничем больше не занимались — столь велико количество челобитных на эту тему.

Возвращаясь из похода, В. В. Голицын распорядился снять поч­тарей и, когда весной 1689 г. началась новая война против Крыма, для посылки вестей была использована почтовая линия засечной черты до Обояни. Количество людей на станах оставалось преж­ним, но им заранее дали по две лошади дополнительно. Были учте­ны ошибки Ахтырской почты. Указом от 28 декабря 1688 г. было велено почтарям обеспечивать спешных гонцов из войска и от го­родских воевод лошадьми и кормами [102].

Этим распоряжением мгновенно воспользовались городские воево­ды. Их гонцы буквально наводнили дорогу между Обоянью и Мо­сквой. Всякий градоначальник предпочитал послать в столицу «сво­его» пробивного человека, чем безмолвную грамоту. Все это отра­зилось на почтарях, опять увеличились разгоны, опять падали ло­шади, загнанные лихими гонцами, опять начали разбегаться ямщи­ки и почтари. Восемь лет длилась война на обояньской дороге, во­семь лет летели в столицу челобитные с почтовых станов. И только осенью 1696 г. Петр I категорически запретил посылать нарочных гонцов по тем дорогам, «на которых почта поставлена».

Преобразования Петра Великого коснулись и городов засечной черты, В 1696 г., готовясь ко второму походу на турецкую крепость Азов, царь приказал строить флот на воронежских верфях. А годом раньше через Воронеж стали регулярно доставляться письма и па­кеты для участников первого азовского похода. Сначала решили письма из Воронежа в действующую армию возить через город Валуйки. Но оказалось, что на этом пути почтарей встречают татарские разъезды и отнимают корреспонденцию. Поэтому Петр указал всю почту из Москвы в Азов отправлять кружным путем через Ца­рицын, а всевозможные инструменты и песочные часы посылать «че­рез Воронеж водою с нарошным человеком, чтоб бережно довез» [103]. Первая Азовская почта работала сравнительно недолго, с июля по август 1695.

Указ 1695 г. о создании почты определил цели этого учрежде­ния: «для великих государей (тогда в России правили два царя — Иван и Петр) службы для скорые посылки и гоньбы с грамотами на Воронеж о струговом деле и о зборе хлебных запасов и для отпуска тех запасов с Воронежа в плавную на Дон». «А стоять на той почте, — читаем мы далее, — московским и городовым ямщикам в указных местах (в Москве, Туле, Ельце и Воронеже). А рядовые гоньбы (всякие непочтовые посылки) им, ямщикам, которые постав­лены будут для той почтовой гоньбы, с своей братьею с иными ям­щики не гонять» [104].

В эти годы впервые была применена новая система оплаты труда ямщиков. Сведения о ней относятся к 17 февраля 1696 г. Послал Разрядный приказ-напоминание в Денежный стол: «С указу вели­кого государя, каков прислан в Разряд из Ямского приказу, послать грамоту к ямским прикащикам, чтоб они... ямским подводам велели учинить загонные книги... и те книги с перечневой выпискою со вся­кою подлинною ведомостью за дьячею приписью прислать в Раз­ряд» [105]. Собственно, в этом сообщении нет ничего нового: све­дения о количестве поездок ямщиков — «загонные книги», или, как их еще называли в некоторых указах, «проезжие столбцы» — извест­ны с конца XVI — начала XVII вв. Обычно они присылались в столицу для оплаты раз в три месяца или в полгода. Теперь же по­рядок выплаты прогонов стал иным. В «памяти» из Разрядного приказа в Ямской писалось, что московским ямщикам до Тулы да­вать прогонные деньги, как и прежде, раз в полгода, от Тулы же тульским, елецким и воронежским ямщикам «до полков» (в дейст­вующую армию) «велено гонять без прогонов, а даны им будут те прогонные деньги по окончании почтовой гоньбы, из Разряда по загонным записным книгам» [106]. Такая система на воронежской линии просуществовала до 1708 г.

Судостроение повлекло за собой создание для связи Воронежа с Москвой почтовой линии. Из указа, оглашенного по этому поводу в феврале 1696 г., видно, что доставка писем носила временный ха­рактер. «Той почте быть, покамест ратные люди с Воронежа под Азов пойдут» [107]. 3 мая войска и «морской караван», как назы­вали построенный Петром I флот, отправились в поход. Город опу­стел. Только иногда проносилась нарочная почта со спешными по­сылками. Хотя основную массу писем возили через Царицын, почта­рей, поставленных на линии Москва—Воронеж—Азов, не снимали до конца похода.

14 августа через Воронеж проскакал почтарь из-под Азова. В его суме среди прочей корреспонденции было письмо Петра I к управ­ляющему русской почтой А. А. Виниусу: «Почты отсель болше не будет, для того что, слава богу, все зделано и писать не о чем; а последнюю почту отпустят в тот день, как отступят» [108]. Азов пал, войска уходили в Россию, почта больше была не нужна. В кон­це сентября был обнародован указ о ликвидации от Москвы до Воронежа «подвод ради азовской службы». Так закончился второй этап работы регулярной воронежской почты.

Созданием почтовой линии до Азова руководил Т. Н. Стрешнев, начальник Разрядного приказа. Это было центральное правительст­венное учреждение тогдашней России, ведавшее служилыми людьми, военными делами и управлением южных областей. Разрядный при­каз, или попросту Разряд, руководил боевыми действиями войск, обеспечивал их всем необходимым, организовывал связь с полками. После первого неудачного похода под Азов Стрешнев в октябре 1695 г. представил Петру I два варианта почтовых линий до устья Дона: один — через Тулу, Новосиль, Ливны, Старый и Новый Оскол, Валуйки; другой — от Тулы до Воронежа и далее через Коротояк на Валуйки. Царь одобрил второй проект, который был осу­ществлен в феврале следующего года.

Пока не удалось обнаружить оригиналы указов об организации почтовой гоньбы до Воронежа и Азова в 1695—1696 гг. Но в бу­магах об установлении почты до Воронежа в 1700 г. можно найти отрывки из этих документов. Основным источником сведений о поч­те служит переписка Петра I со своими приближенными.

Эти письма подтверждают, что работа почты находилась под не­усыпным контролем Петра. Боярин Т. Н. Стрешнев просил царя в 1696 г.: «Прикажи писать и почты посылать как установлены» [109]. А установлено было, это подтверждают и даты на письмах, что по­чта из Москвы уходит в четверг, а приходит в пятницу. Кроме официальных бумаг, пересылалась и частная корреспонденция.

В переписке царя много любопытных фактов о тогдашней почто­вой гоньбе. Начальник Преображенского приказа Ф. Ю. Ромодановский получил однажды из Азова письмо Петра: «Писать изволишь, что почты урочным днем не бывали: и тому учинися препоною недосужество, потому что многие знатные в воинских трудах люди за оными писем своих писать не успели... Не сомневайтеся о почтах, что замешкиваются; истинно за недосужеством» [110]. Царь и его при­ближенные «за недосужеством» (они штурмовали первоклассую по тем временам крепость) не успевали писать письма и, чтобы «лиш­него расходу не было», почтари без царских писем не отпускались. Из Москвы же почта уходила еженедельно.

Тому же Ромодановскому царь сообщал через несколько дней, что получил от него два письма. «Первое через почту сентября 3 дня, другое с стольником з Дементьем Новасильцевым писанные» [111]. Обычно Петр строго выговаривал своим подчиненным за посылку грамот с нарочными гонцами. Должно быть Новосильцев привез очень важное тайное сообщение, которое никак нельзя было дове­рять почте.

Царь Петр еще несколько раз посещал Воронеж в 1698—1699 гг. Сведений о том, как работала почта во время его пребываний в городе, почти не сохранилось. Но можно найти много подтверждений тому, что «ссылка» письмами была.

Почтовая связь в 1698—1699 гг., в первую очередь, была соз­дана для сношений Петра I с Москвой. Это типичный пример, как тогда говорили, установления «подвод ради шествия великого госу­даря». Правда, кроме официальной корреспонденции, почтари возили и письма частных лиц. Секретарь австрийского посольства в России Иоганн Корб в своем дневнике отмечал, что Петр фон Памбург, капитан русского корабля «Крепость», отправлял с «русской почтой» письма в Голландию из Воронежа и Таганрога.

В делах Разрядного приказа ЦГАДА сохранились отрывочные сведения о том, что почту между Азовом и Валуйками возили ка­заки Гундоровской станицы 3. К концу 1698 г. казаки от гоньбы отказались, несмотря на то, что азовский воевода П. И. Прозоров­ский предложил им на следующий год более выгодные условия опла­ты труда — 130 рублей в год вместо 100, выдаваемых правительст­вом. Не все благополучно было и на линии Воронеж—Валуйки. И тогда Петр I решил отдать на откуп почту от Воронежа до Азова. Это единственный в истории русской почты случай, когда го­сударственная линия скорой гоньбы передавалась в руки частного лица. Торги состоялись 19 августа 1700 г. в Азове. Исходная сумма государственной дотации на содержание почты была 280 рублей. В аукционе участвовали полковник азовских казаков Николай Ва­сильев, пятидесятник Иван Волков и житель Азова банщик Григо­рий Зайцев. Первый просил за доставку почты 240 рублей, второй — 260, а третий — 245. Гоньба была отдана Васильеву, который сверх означенной суммы получил еще «премию» в 25 четвертей ржаной муки и овса [112]. Полковнику дали наказ по управлению почтой, повторявший аналогичные документы, полученные в свое время Марселиусами и Виниусом. Неизвестно, сколько лет Васильев управ­лял почтой в Азове.

1700 г. Россия готовится к войне со Швецией. Петр Великий лучше, чем кто бы то ни было, понимал, что для успешного разви­тия промышленности и культуры необходим выход к морю, необ­ходимо «окно в Европу». Царь знал, что без флота одолеть могущественную морскую державу, какой являлась Швеция, невозмож­но. Свой флот Россия строила тогда в Воронеже. Для лучшей орга­низации работ на верфях была нужна надежная, постоянно дейст­вующая связь, была нужна почта.

И за полгода до начала шведской кампании, 12 февраля, царь издает указ: «Учинить от Москвы почту по станом до Молоди, до Серпухова, до Вошан, до Тулы, до Дедилова, до Богородицкого, до Никицкого, до Ефремова, до Ельца, до Дону, до Хлевного, до Во­ронежа. И гонять тое почтовую гоньбу город от города, стан от стану в указанные числа и часы безо всякого замедления». Указ не устанавливал определенного дня для начала работы почты. Но конец распоряжения не оставлял никаких сомнений в том, что Петр без пощады расправится с тем, кто хоть на день задержит начало поч­товой гоньбы: «И чинить сие со всяким поспешением, как скоро возможно, под опасением за неисправление великого государя гне­ва» [113].

 

 

Указ об учреждении почты в Воронеж 12 февраля 1700 г.

 

Для установления почты из Москвы был послан офицер Васи­лий Бочаров. Запомним erg фамилию. Он один из тех людей, кото­рые способствовали развитию русской регулярной почты. Возможно, деятельность Бочарова на этом поприще началась именно с воро­нежской почтовой линии. Спустя несколько лет, в 1708 г., вновь встретим это имя на страницах официальных документов. Тогда Бо­чарову будет поручено учредить почту от Москвы через Калугу и Брянск в действующую армию.

Василия Бочарова снабдили наказами к воеводам из Разрядного приказа и подорожной; на расходы выдали 5 рублей. Посланный должен был проверить, на все ли станы, которые были созданы не­сколько десятков лет назад для ямской гоньбы, выделены новые гонщики, взяты ли с них поручные записи. Везде ли держат на станах специально для почты по «два мерина самых добрых со вся­кой гонебной рухлядью» [113].

Те, кого выделили на станы, не должны были возить пакеты с почтой. В их обязанности входило по хорошей дороге доставлять почтаря на санях или в телеге, а в распутицу представлять ему вер­ховую лошадь. Почтари, по два человека, назначались из низших служилых чинов в городах Москве, Туле, Ефремове и Воронеже. Бочарову приказывалось взять у воевод описки этих людей.

Петровский указ определил, что почту должны гонять посадские люди и другие «градцкие» жители. Разрядный приказ стал выяс­нять о живущих в южных городах по переписным книгам, но «ре­визские скаски» оказались старые — еще за 1678 г., пришлось на­водить справки на местах. Уже 22 февраля все справки были собра­ны и к городским воеводам послали грамоты о том, что необходимо сделать в городах для почтовой гоньбы. Вез эти наказы Василий Бо­чаров, на обратной дороге в Москву он проверил их исполнение.

В Ефремове велено почту возить драгунам «из двора самым доб­рым людем», потому что в городе «посацких не написано». Ефремовский воевода назначил четверых, двое из которых должны были ехать на стан в село Никитское. Но драгуны, ссылаясь на то, что у них в Ефремовке хозяйство и семья, уезжать из города отказались. «Не на войну идем, а навсегда насиженные места покинуть надо»,— говорили они. Воевода Толмачев приказал непокорных солдат Евстигнея Фомина и Семена Рожина «вкинуть в тюрьму до его вели­кого государя указу» [114] и отписал о том в столицу. Из Разряд­ного приказа пришло распоряжение виновных наказать батогами, а вместо их на стан в Никитское выбрать других драгунов, которые бы подчинялись указам и «не воровали».

В других городах выборы гонщиков прошли без осложнений. Толь­ко елецкие посадские долго не могли решить, кого направить на дон­ской стан. Выбрать надо было двоих, а добровольцев объявилось семь человек.

Уж через два месяца все елецкие добровольцы «гоньбу покинули» и отказались нести почтовую службу сначала на стане на Дону, а затем и в городе. Воевода Фадей Тютчев отписал в Москву, что в Ельце почту держать некому, потому что желающих стоять на ста­нах нет и у него «в людях печаль великая». 26 апреля из Разряд­ного приказа пришло распоряжение «стоять на Ельце и на Дону из уезда лучшим людям». Гонщиков нашли в Талицах, что в 17 вер­стах от Ельца, — Федора Курбатова «с товарищи». Несколько ме­сяцев из Ельца не поступало никаких жалоб. Но в один из октябрь­ских дней почта доставила в Разрядный приказ челобитье талицких детей боярских на то, что их с подводами «держат на Ельце без отпуску и ровняют против иных стольных (здесь — в смысле «боль­ших») городов и уездов». «А у нас в Талецком,— писал Курбатов,— уезду нет, а в Талецком всяких чинов жителей малое число» [115]. Из Разряда напомнили про указ, что «на почте болше трех месяцев (людей) не держать» [116], а давать им отдых, и добавили, что Тютчев нечист на руку, «мздоимством промышляет». Оказалось, что он до сих пор не вернул детям боярским из Старого Оскола их ло­шадей, взятых «под подводы» еще в мае. С обещанием «великого государя гнева» воеводе приказали талицких детей боярских отпу­стить, лошадей старооскольцам вернуть, и «чтобы незабывался», взяли штраф 50 рублей.

Почтарей и ямщиков на станы у Житного двора в Москве, в Мо­лоди и Серпухове выбрали из жителей Иверской, Переславской и Рогожских ямских слобод.

Одновременно с установлением регулярной почты до Воронежа проводилась работа по организации почтовых станов в Валуйках, Паншине, Азове и Таганроге. Было указано, чтобы ямщики там были «по всяк час наготове». Однако пересылка писем носила случай­ный характер, хотя тоже называлась почтой и даже была установ­лена такса для частной корреспонденции: брать из Азова и Таган­рога до Москвы по 4 алтына (12 копеек) с каждого золотника.

На воронежской почте действовали те же правила, что и на ар­хангельской линии. Ямщикам велено было гонять «наскоро в час верст до десяти и по одиннадцати». Почтари должны прибывать на станции в строго определенные дни и часы, «расписываться в проезжих столбцах, в котором числе и часу и который почтарь с почтаю на стан прибежит и кто имянем» [117]. На смену лошадей почта­рям давалось только полчаса, тогда как на архангельской линии до­пускалась часовая остановка.

Такой высокий темп гоньбы изнурял почтарей. В пути они сме­нялись трижды: московский гонец вез письма до Тулы, здесь его заменял тульчанин и гнал в Ефремов, ефремовский почтарь до­ставлял корреспонденцию в конечный пункт. Так продолжалось до июля 1700 г., когда после многочисленных жалоб воевод, что «поч­тари расбежались и твою, великого государя, службу забросили» [118], Петр I распорядился сменять гонщиков еще и в Серпухове, Богородицке, Ельце и Хлевном. Темп гоньбы от этого почти не увеличился, потому что ямщики, возившие почтальонов, менялись в тех местах, что и до июльского указа, но сообщения такого рода, как «почтарь Васька Букин уснул и письма к тебе, великому государю, в реке утопил», прекратились.

Неизвестно, с какого числа началась регулярная пересылка писем в Воронеж. В указах эта дата не названа. Но в делах Разрядного приказа Центрального государственного архива древних актов со­хранилась обширная переписка Разряда с боярином Т. Н. Стрешневым, который с февраля 1700 г. находился то в Воронеже, то в Паншине. Среди писем есть такое: «Милостивый государь Тихон Никитич, сего марта 15-го дня в 4-м да 6-м часе присланы изо Пскова две отписки о Рижских делах... и послали (их) к милости твоей через почту сегож 15-го дня в 11-м часу» [119]. Это — пер­вое сообщение о посылке письма в Воронеж в 1700 г. Возможно, 15 марта и есть дата начала регулярной почтовой гоньбы.

Первоначально почта в Воронеж ходила через день. Так продол­жалось до 17 июня, пока Т. Н. Стрешнев находился на юге страны. Как посылалась корреспонденция в последующие месяцы, неизвест­но из официальных документов — указ от 12 февраля не устанав­ливал режим работы почты, нет никаких следов и в делах Разряд­ного приказа.

Сохранился еще один источник, позволяющий определить ритм работы почты после 17 июня. Это — «Записные тетради» Москов­ского почтмейстера Матвея Виниуса. Первая запись частных писем, отправленных в Воронеж, Азов и Таганрог, появилась в книге в среду 21 марта. Следующий раз отсылка почты была помечена 29 марта, четвергом. Затем опять среда... Так, чередование среды с четвергом продолжалось в полном соответствии с отправкой госу­дарственной корреспонденции до 13 июня. Очередная запись, во­преки ожиданиям, появилась опять в среду 20 июня. С этого дня в книгах Виниуса все отметки об отправлении почты в Воронеж дела­лись только по средам. Остается предположить, что и Разрядный приказ в те же дни отсылал государственную почту.

По указу почтари должны были преодолевать расстояние от Мо­сквы до Воронежа (472 версты) за 48—53 часа. В действительности, как это видно из переписки Т. Н. Стрешнева с Разрядным прика­зом, почта доставлялась медленнее — за 55—64 часа. Это обстоя­тельство вызвало распоряжение Разряда о том, что «гоняют посыльщики медленно и потому в важных и нужных государевых делах чи­нится мешкота великая... Под жестоким страхом и под смертной казнью велеть с тое почтою гонять с великим поспешением днем и ночью» [120]. Воеводы ссылались на плохие дороги, на то, что «ло­шади изгонены». Дело с места не двигалось, темп гоньбы практиче­ски не увеличивался. С 15 марта по 17 июня только одна почта, отправленная из Москвы 4 мая, уложилась в указанный срок — 52 часа.

Смена почтарей происходила в приказной избе. Приехавший гон­щик сдавал почтовую сумку подьячему, тот проверял целость печатей и записывал приехавшего в столбец. Новый посылыцик при­нимал корреспонденцию, и почта мчалась дальше. Если что-то нужно было вынуть или вложить в сумку, то ее вскрывали в присутст­вии воеводы. Письма, адресованные в город, забирали, сумку запе­чатывали воеводской печатью. Правом открыть почту пользовались только воеводы Тулы и Воронежа. Корреспонденцию из промежу­точных городов почтари везли в отдельном .свертке, который вкла­дывался в суму только в указанных выше местах.

Все расходы по организации почтовой гоньбы в Воронеж нес Раз­рядный приказ. Он платил прогоны ямщикам — 2 копейки за 10 верст пути, заготовлял корма лошадям, снабжал почтарей фор­менными зелеными кафтанами, шубами, «сапогами чесанными» (ва­ленками) и прочим. Московский почтмейстер М. А. Виниус никако­го отношения к созданию Воронежской почты не имел и в расходы не входил. Он должен был принимать в Москве письма у частных лиц и взимать плату за их пересылку — «весовые деньги». К этому его обязывал указ от 15 февраля 1700 г., в котором говорилось: принимать у «иноземных и торговых людей грамотки ему стольнику Матвею Виниусу в Москве на своем, дворе, а в иных городах вое­водам в приказной избе» [121]. Письма почтмейстер сдавал в Раз­рядный приказ в свертке, запечатанном «его Матвея Виниуса собст­венной печатью», с описью, в которой указывалось, сколько писем в связке, фамилии их отправителей, вес каждого письма и стоимость пересылки. Раз в три месяца Виниус и городские воеводы должны были сдавать «весовые деньги» в Разряд.

За пересылку писем взималась плата в зависимости от их веса и расстояния, на которое они посылались. С корреспонденции, адресованной в Воронеж, брали 2 алтына (6 копеек) с золотника, в Азов, как уже говорилось, письмо стоило вдвое дороже. С каж­дой почтой уходило около 30 частных отправлений, вес каждого из них, как правило, составлял 3—4 золотника, хотя случались пакеты и по 50 и более золотников. Недельный доход от частных писем иногда превышал 10 рублей. Этих денег с трудом хватало на покрытие расходов в те месяцы, когда почта в Воронеж ходила через день — только разовая оплата прогонов ямщикам в один конец со­ставляла 95 копеек. Когда пересылка стала еженедельной, рента­бельность линии значительно повысилась. Из «Записных тетрадей» видно, что с 21 марта до конца 1700 г. М. А. Виниус получил за частную корреспонденцию 396 рублей.

А во что обходилась государству скорая гоньба из столицы до Воронежа? Дела Разрядного приказа сохранили большое количество отписок должностных лиц из разных городов. Все они похожи одна на другую как две капли воды. Меняются названия городов, а со­держание и даже многие цифры расходов — одинаковые. Например, в Ефремове было истрачено в 1700 г. на покупку лошадей, телег, саней, сена, овса, хомутов и «на иную мелочь, что в гоньбу тем лошадям надобно» [122] 102 рубля с копейками. Правда, сюда же входят расходы по организации стана в селе Никитском, создание которого поручалось ефремовскому воеводе. Таким образом, не счи­тая «прогонных денег», скорая гоньба по всем станам стоила в год чуть более 660 рублей.

В такую, сравнительно небольшую сумму, удалось уложиться бла­годаря петровским указам о необходимости бережного отношения к лошадям и конским кормам. Ямщикам приказывалось «тех лошадей и корму конского, сена и овса, беречь накрепко, чтоб лошади без корму николи не были, безкормицы и небережением не померли. И корму бы напрасные истери никуды не было» [122].

Экономило государство и на прогонах ямщикам. В 1700 г. почта из Москвы до Воронежа ходила семьдесят шесть раз. Нам известно, что плата гонщикам в один конец составляла 95 копеек. С помощью нехитрых вычислений определим сумму прогонных денег за год — 144 рубля 40 копеек. Теперь остается выяснить, заплатили ли ям­щикам сполна за их службу — ведь известны случаи, когда госу­дарство под тем или иным предлогом уклонялось от уплаты. В бу­магах Денежного стола открылись странные вещи. Тем гонщикам, которые стояли на станах в Москве, Молоди и Серпухове (москов­ским ямщикам) выдали деньги за все поездки из расчета 2 копейки за 10 верст. Тульским, дедиловским, ефремовским и воронежским ямщикам заплатили за то же расстояние по 3 деньги (1,5 копейки).

А чем кончилось дело в Ельце, так и не удалось выяснить. Раз­рядный приказ в начале 1701 г. указал елецкому воеводе Тютчеву выдать ямщикам «за бывшие в прошлом 1700-м годе почтовые гонь­бы 23 рубля, 6 алтын и 3 деньги... из таможенных и кабацких до­ходов» [123]. Написали и забыли. Однако в мае 1701 г. в приказ пришло челобитье от уже известных нам Федора Курбатова «с то­варищи» о том, что елецкий воевода не платит прогонных денег. Че­рез некоторое время пожаловался о том же стрелец Никита Арза-масов. Всего в делах Разрядного приказа таких челобитных шесть от всех ямщиков елецкого и донского станов. Получается, что Тют­чев полушки медной не заплатил за почтовую гоньбу. Разряд распо­рядился рассчитаться с ямщиками. А воевода заявил, что платить ему нечем, так как таможенные и кабацкие деньги он истратил «для отпуска хлебных запасов по его, великого государя, указу» [123]. Так что он-де здесь не виноват. Переписка тянулась до 1703 г. и, кажется, так ничем и не кончилась.

Но допустим, что Ф. В. Тютчев заплатил ямщикам. По записям Денежного стола известен расход прогонных денег в других го­родах. Сложим все вместе. Получим 152 рубля, 16 копеек и 1 деньгу. Совершенно непонятная цифра! За гоньбу платили меньше установ­ленного, а расход прогонных денег оказался больше.

В чем дело? Столбцы Московского стола сохранили черновик подорожной 1700 г.: «Сего майя в 19 день по указу (царский ти­тул) Петра Алексеевича письма нужные посланы с Москвы из Разряду через почту к боярину к Тихону Никитичу Стрешневу на­скоро Переславской ямской слободы с ямщиком Серешкой Пантеле­евым до Тулы, а с Тулы те письма вести почтарям до Воронежа, переменяясь в городах на почтах днем и ночью с великим поспешением и бережением. А на Воронеже те письма подать стольнику и воеводе Еремею Хрущеву. А с Воронежа те письма, ему, Еремею, послать наскоро ж того ж числа и часа, в котором числе поддаты будут, чрез почту водяным путем реками Вороной и Доном до Пан­шина или где съедут (здесь в смысле — встретят) боярина Тихона Никитича. А съехав, те посланные письма подать ему, боярину Тихону Никитичу, а опричь ево, боярина Тихона Никитича, те пись­ма никому не отдавать и не распечатывать» [124]. Эта подорожная удивляет своей необычностью. В первую очередь, надо обратить вни­мание на дату отъезда гонщика—19 мая, в тот день, по графику, почта не ходила. И, второе, — требование доставить корреспонденцию лично Т. Н. Стрешневу. Из архивной записи известно, что почта состояла из восьми отписок из разных городов и, очевидно, носила секретный характер. Отправление такого рода носило название «чрез­вычайной», или «необыкновенной», почты и отпускалось вне графика,

Первые сведения о чрезвычайных почтах относятся к 1695 г., ко­гда в Азов были доставлены «кумпасы и иные часы». Посылку везли в «суме с орлом», из Москвы ее отправили 21 августа. Письма в суме отсутствовали [125]. Можно рассчитать число чрезвычайных почт в 1700 г. Их было не менее 21. Точнее сказать невозможно, так как неизвестна дата начала почтовой гоньбы до Воронежа.

Петр I принимал непосредственное участие в создании воронеж­ской почты. Он сам читал проекты указов по этому вопросу, правил их собственной рукой или давал указания секретарям. К сожалению, не сохранилось черновиков распоряжений 1700 г., и трудно сказать, что изменил Петр в первоначальных вариантах. Возможно, его прав­ка в корне меняла смысл документа, как это получилось с одной бумагой 1708 г. Тогда в ноябре курьер Михаил Хитров должен был выехать из Глухова в Воронеж для «установления», как написал по старинке подьячий, «подвод ради шествия великого государя». Царь вычеркнул эти слова из наказа; жирное перо рассыпало созвездие клякс по бумаге и вписало «почту». Вместо фразы о том, что на почту надо подобрать хороших лошадей «по рассмотрению», Петр указал, «а на тех станах поставить по 12 лошадей добрых» [126].

«Под жестоким страхом и под смертною казнью» должны были беречь почту посыльные. И когда почтарь Василий Букин под Дедиловым свалился вместе с корреспонденцией в реку, думали, что ему несладко придется. В черновике указа по этому поводу гово­рилось «тово почтаря бить батоги и сослать в Азов с женою и детьми, буде такие есть, навечно» [127]. В следующем году ефремовский воевода доносил, что на «стрельца Василия Осипова сына Букина» (обратите внимание на величание по отчеству) напали «два татя с дубьем» и хотели отнять почту. Но почтарь оказался не роб­кого десятка, избил грабителей плетью, а одного затоптал конем насмерть. В списке людей, которым Разрядный приказ в 1701 г. «дал по шапке» 4, значится фамилия ефремовского стрельца В. О. Букина [128].

 

 

Наказ курьеру Михаилу Хитрово 1708 г., правленый рукой Петра I

 

Ни на одной почтовой линии России так строго не наказывали за оскорбление почтарей и остановку гоньбы, как на воронежско-азовской. Беспрецедентный случай произошел в 1700 г., когда краснокутский воевода был посажен на три дня в тюрьму по приказу Ромодановского. Воевода провинился тем, что на полдня задержал почтаря, ехавшего из Таганрога. Формально Ромодановский был не прав, он не мог наказывать без царского указа. Воевода послал жалобу царю. Петр I рассмотрел челобитную и приказал бить вое­воду батогами, чтоб впредь неповадно было останавливать почту.

Не избегали наказания и любимые царем иностранцы. В 1696 г. сотник Крюгер, немец на русской службе, отколотил «почтового стрельца», а его жена сорвала с почтаря знак его должности, мед­ную бляху с гербом — двуглавым орлом — и бросила его в «непристойное место». Сотник и его жена были раздеты до нага и биты до бесчувствия батогами при большом стечении народа. Им прочи­тали указ, что за оскорбление почтаря они заслуживают смертной казни и лишь ради их «иноземства» великий государь смягчает ка­ру [129].

Происходили грабежи гонцов даже в самой Москве. Иоганн Корб в своем дневнике рассказывал о нападении летом 1698 г. на поч­таря, посланного в Воронеж. Почта относилась к «чрезвычайным». Гонец выехал из города ночью. Вез он несколько писем и очень до­рогие корабельные инструменты. Утром на Каменном мосту нашли разбросанные письма, инструменты, а сам почтарь исчез без следа.

Чтобы почта доставлялась без задержек, дороги старались под­держивать в хорошем состоянии. Стоял на реке Сосне за Ельцом мост. В свое время его по царскому указу отдали Знаменскому жен­скому монастырю «на свечи и на ладан и им на пропитание» (на­помним читателям, что в старину при проезде через мост брали особый налог «мостовщику»). Мост уже давно требовал ремонта, а починить его некому, нет у монастыря ни крестьян, ни бобылей. Весной 1696 г. во время ледохода талые воды подняли накат моста и поплыл он вниз по Сосне. Тогда елецкий воевода А. И. Озноби­шин «но великой нужде» приказал устроить две гати через реку для переправы почты, царской казны и разных военных припасов. Нельзя было переправляться и через Дон, потому что, по словам воеводы, «от берегу льды отопрели и переезжать не мочно». При­шлось и тут настелить три гати. Обычно в половодье через Дон и Сосну устраивали перевоз на паромах. Но Ознобишин, осмотрев эти «суда», решил, что они слишком малы и плохи и для казенной на­добности не подойдут. Стали искать у местных жителей «у кого объявятся комяги и лодки со всякими припасы» [130]. И хотя сред­ства для переправы нашли, Разрядный приказ счел распоряжения воеводы недостаточными и велел силами ельчан построить мост че­рез реку Сосну.

Воронежский почтовый тракт в таком виде, каким он был в 1702 г., описал голландский художник Корнель де Бруин. Дорога исправна. На ней поставлены столбы, на которых написано «1701 го­ду». Столбы выкрашены красной краской. По обе стороны дороги между «верстами» посажены деревья, иногда по три-четыре вместе. Их ветви переплелись между собой и создали надежный заслон от снежных бурь. Художник насчитал на тракте 552 столба 5 и не менее 200 тысяч деревьев. Де Бруин не сообщает, где стояли поч­товые станции, зато пишет, что через каждые 20 верст на этой дороге находился «царев кабак». В деревнях ночью крестьяне вы­ходили за ворота с пучками зажженной соломы для освещения пу­ти [131].

К сожалению, нет документального подтверждения существования верстовых столбов по воронежской дороге. Хотя о первых путевых вешках известно еще из Судебника 1589 г., который в статье 224 предписывал землевладельцам: «А где в осень дороги живут (про­ходят)..., и по той дороге ставить вехи, до кех мест чья земля имеет. А хто не ставит по дороге вех, и что над кем учинитца, и то взяти на том (кто забыл поставить вехи) весь убыток» [132]. В XIX в. на­звали дорогу, вдоль которой тянулись верстовые столбы, столбовой.

Неизвестно, была ли в начале XVIII в. установлена форменная одежда для лиц, привозивших корреспонденцию в Азов и Воронеж. Единственным источником, из которого можно установить внешний вид «почтового стрельца», является дело сотника Крюгера и его же­ны. На него мы уже ссылались. Однако из дела ясно только то, что на груди почтаря висела медная бляха с государственным гербом.

Петр I уделял внимание не только тракту до Воронежа, но и дальше — на Азов. 21 июля 1700 г. на Дон «к войсковому атаману к Илье Григорьеву и ко всему войску Донскому» послали грамоту о поселении казаков по двум дорогам от Валуек и Рыбного до Азова. Велено было разместить казаков по урочищам и по речкам, «в ко­тором месте пристойно, чтоб те оба пути впредь были населены и жилы» [133]. Переселенцев перевели с рек Хопер и Медведица. Указом предусматривалось, что казаки должны за определенную плату перевозить почту.

С 1700 г. почтовая гоньба до Воронежа не прерывалась. Она изменялась, совершенствовалась, на станах ставили по двенадцать и даже по двадцать лошадей, то снова уменьшали их до двух. Не­смотря на некоторые недостатки и упущения в организации почто­вой гоньбы, она была достаточно быстрой и могла служить приме­ром для международных линий того времени, где на те же рассто­яния почта доставлялась чуть ли не вдвое медленнее [134].

Почта в Воронеж и Азов создавалась как военная линия связи. Это сказалось и на подчиненности почтовой гоньбы. Сначала ею ведал Разрядный приказ, управлявший всеми гражданскими и воен­ными делами на юге и юго-западе русского государства. С 1718 г. в России создаются коллегии, центральные государственные учрежде­ния, возглавлявшие отдельные ведомства. Воронеж и Азов, в том числе их почтовые линии, попали в подчинение Адмиралтейств-коллегий.

 

1 Ныне — город Ахтырка Сумской области.

2 Город на территории современной Харьковской области.

3 Теперь — город Гундоровка Ростовской области.

4 «Дать по шапке» в старину звучало совсем не так, как теперь. Шапка из «красного зверя» — волка, бобра, куницы — тогда была наградным знаком, чем-то вроде ордена или медали, отличавшего героя от остального населения, которое обычно ходило в заячьих «треухах».

5 В действительности от Москвы до Воронежа насчитывалось 472 версты. Приписка 80 верст была сделана для облегчения условий гоньбы.

<<<Назад   Далее >>>

В начало раздела "Книги">>>