Род Пестелей в истории почты

Первый штат московской почтовой конторы был утвержден 24 декабря 1724 г. Служащим почтамтов, Ямского и «Немецкого», назначили жалованье: чиновникам — 345 рублей в год, почтальонам, служителям, рассыльщикам, сторожам и на канцелярские расходы — 1227 рублей 52 копейки. По сенатскому определению, «почт-директорской канцелярии со всеми подчиненными почтмейстерскими конторами получать жалованья из сбору почтовых денег» [208]. Доходы ямской почты в то время были незначительные. Свое содержание ямская почтовая контора получала из прибылей «немецкой» почты. В 1722 г. место Меркула Правдина, ушедшего со службы по старости, занял Фадемрехт. Секретарем почтамта стал его сын. В производстве почтовых операций Фадемрехту помогал канцлярист. Ему же поручали контролировать работу почтарей и выплачивать им жалование. В конторе был и секретарь-переводчик с немецкого Вольфганг фон Пестель. Впрочем, он предпочитал называть себя на русский манер Владимиром Пестелем.

О начале карьеры фон Пестеля сохранилось сравнительно немного сведений. Точно неизвестно, когда он поступил на русскую службу, когда был направлен в московскую почтовую контору. Его фамилия впервые встречается в 1722 г. в списках сотрудников Коллегии иностранных дел. Не позднее 26 сентября 1724 г. он назначается «Генерального почтамта секретарем».

С 19 февраля 1725 г. «немецкой» почте в Москве официально присваивается название «почтамт», что, впрочем, не помешало именовать его в казенных бумагах вплоть до конца XVIII в. и почтовым двором, и почтовой конторой, и «немецкой» почтой, и генеральным почтамтом, хотя до 1725 г. под последним названием понималась ямская и «немецкая» конторы в Москве, а после — только петербургский почтамт.

Указом от 19 февраля 1725 г. Владимир Пестель был «пожало­ван» в почт-директоры и оставался в этой должности до самой сво­ей смерти, последовавшей 26 апреля 1763 г. Но, по иронии судьбы, несмотря на столь громкий титул, который отсутствовал в «Табеле о рангах», Пестель продолжал носить звание «чиновника четырнадца­того класса». Только 15 июля 1744 г. ему вместе с петербургским почт-директором Ф. Ашем присваивается чин подполковника, а еще через шестнадцать лет они поднялись ступенькой выше — в статские советники.

Должность московского почт-директора стала наследственной в семье Пестелей. Они руководили московскими почтарями до 1798 г., когда внук «Генерального почтамта секретаря» Иван Борисович был назначен петербургским почт-директором.

Московскому почтамту было неуютно в доме Крейса: трескались стены, протекала крыша, провисал и грозил рухнуть потолок. Сквозь щели в окнах холодный ветер гнал в комнату стужу и сырость. 18 марта 1742 г. объявили указ императрицы Елизаветы Петровны генерал-почт-директору Бестужеву-Рюмину: «не упуская времени для московского почтамта добрый дом купить и, заплатя из почтовых доходов денег, немедленно туда перевесть» [209]. Не успели выпол­нить это повеление, как за ним, 4 апреля, последовало новое: от­дать почтамту подворье покойного новгородского митрополита Фео­фана Прокоповича. Оно находилось в Белом городе между Сретен­скими и Мясницкими воротами. Сейчас это место ограничено Сре­тенским бульваром, улицей Мархлевского, Бобровым и Фроловым переулками.

По приказу Бестужева-Рюмина в Москву отправился обер-архитектор В. В. Растрелли. Ему поручалось осмотреть подворье и опре­делить его пригодность для немедленного перевода туда почтамта. 11 апреля архитектор доносил, что на дворе стоят только два жилых дома, нет ни конюшен, ни погреба, ни других служб. Местность во­круг болотистая, нездоровая. Подвалы обоих домов полны воды. Внутри постройки сильно повреждены. По мнению Растрелли, не­обходимо сделать новую крышу, печи, двери, оконные рамы, полы, потолки, лестницы и забор вокруг двора. Стоимость капитального ремонта была определена им в 8000 рублей без малого. Простой же ремонт, считал знаменитый архитектор, обойдется в шесть тысяч рублей. Времени на текущую починку потребуется семь-восемь ме­сяцев, полная перестройка займет год. Со своей стороны, Растрелли предлагал приобрести для московского почтамта дом барона Соловь­ева — здание более удобное и вместительное. Хозяин просил за свой двор 12000 рублей.

Генерал-почт-директор схватился за голову. Таких денег у почто­вого ведомства не было. Да и сроки поджимали. Бестужев-Рюмин обратился в Сенат. Сенат не согласился с мнением В. В. Растрелли, нашел, что суммы на ремонт, указанные архитектором, сильно за­вышены, и перепоручил это дело московскому зодчему Ивану Мичу­рину.

Московский почтамт 1742 г. и план «почтового двора» (по чертежам И. Мичурина)

И. Ф. Мичурин составил новое, более подробное, описание по­дворья новгородского митрополита 1. Из него видно, что дом, кото­рый стоял «в линию, что от города» (по современной улице Мархлев­ского), был одноэтажный [1]. Внизу находился погреб, над ним жилые покои из семи палат и одной «палатки» (небольшой комна­ты). «Задний апартамент» [2] представлял собой двухэтажный дом на каменном подклете с глубокими погребами, 28 июня 1742 г. архитектор представил Сенату смету на капитальный ремонт всех домов в размере 2461 рубля 30 копеек. 7 июля она была утверждена, и Мичурина назначили «к смотрению» за починкой подворья.

11 июля архитектор собрал старост строительных артелей и устро­ил торги, кто меньше возьмет за ремонт. Подряд за 2410 рублей достался Петру Нестерову. Ремонтные работы закончились в по­следних числах сентября. В августе Дмитрий Чекалев для осушения подвалов «чрез Белый город воды канал и деревянную трубу сделал». За эту работу почтамт заплатил 50 рублей. До наступле­ния зимних холодов тот же Петр Нестеров за 1100 рублей срубил на почтовом дворе избу с каморкой для канцеляриста и под одной крышей с ней еще две избы для почтальонов [3]. Все помещения имели отдельные выходы, что отмечено на плане И. Ф. Мичурина. За те же деньги артель Нестерова построила караульню, ледник, кухню для почтовых служащих [4], сарай и конюшню на 10 стойл [5]. Двор обнесли забором. На территории усадьбы разбили цветни­ки [6] и два фруктовых сада [7]. И, наконец, крестьянин Степан Иванов с «товарищи» за 30 рублей вырыл во дворе колодец. Та­ким образом, ремонт зданий почтамта и дополнительные постройки на дворе обошлись всего в 3590 рублей [210].

Уже в 1742 г. каменные дома новгородского подворья поступили в ведение московского почтамта, по выражению архитектора И. Ф. Мичурина, «с сединами». Поэтому, по ветхости своей, они не могли долго простоять. В 1760 г. «задний апартамент» был сломан до основания, и на его месте построили в 1765 г. новый деревянный дом со службами и каменными погребами. Здесь жили Пестели. Че­рез двадцать лет семья почт-директора переехала на Мясницкую (ныне — улица Кирова) в новое здание почтамта. В бывшем нов­городском подворье осталось жить несколько чиновников и служи­телей.

В 1785 г. для московского почтамта сняли усадьбу И. Л. Лаза­рева на Мясницкой улице. Сейчас на этом месте стоят здания Глав­ного почтамта и его экспедиций. Аренда была заключена на четыре года с ежегодной платой 4000 рублей. По истечении срока договор возобновили, но платить хозяину стали меньше — 3000 рублей. Со­держание Московского почтамта обходилось государству недешево. Кроме внесения арендной платы, казна за свой счет делала ежегодный ремонт зданий. Поэтому почт-директор Б. В. Пестель уже в сентябре 1789 г. предложил купить для почтамта собственный дом. Выбор пал на тот же двор Лазарева, и 10 августа 1792 г. его при­обрели в казну за 50000 рублей «с каменным и деревянным всяким строением, с землей с садом и с фруктовыми в них деревьями, со всем без остатку» [210]. Во владении почтового двора оказалось два каменных дома и несколько деревянных. Главное здание было трехэтажное, крыто тесом. Прием и выдача почты производились во втором этаже. Дом служил почтамтом до начала XX в.

С. Дитц. Московский почтамт у Мясницких ворот.

Литография, 1840-хх гг.

В последней четверти XVIII в. московский почтамт стал сложным предприятием связи. Его служащие кроме писем принимали к пе­ресылке деньги и посылки. Увеличение объема корреспонденции по­требовало разделения почтамта на несколько отделов — экспедиций. Надо сказать, что московский почтамт расчленили на специализи­рованные подразделения раньше других отделений связи России. В Петербурге и Риге это произошло несколько позже. Указом от 26 марта 1777 г. в Москве было образовано пять экспедиций. Че­рез двадцать лет их стало восемь: 1 — канцелярия почтамта; 2 — счетная; 3 — приема и отправления денег и посылок; 4 — раздачи денежных кувертов; 5 — отправления почт; 6 — разборки почт и раздачи простой корреспонденции; 7 — иностранная (ведала прие­мом и раздачей всех видов отправлений за границу) и 8 — секрет­ная. Простые письма принимались пятой экспедицией. Во главе от­дела стоял экспедитор. Канцелярия почтамта находилась в непосредственном подчинении у почт-директора.

Чиновников на почтамте служило около 60 человек. Кроме того, два цензора проверяли содержание иностранных газет и журналов, четыре офицера контролировали работу почтовых станций, подчи­ненных почтамту. В штат служащих входили: архитектор, его по­мощник, — «архитектурный ученик», садовник и два лекаря. «Почтальонская команда» состояла из трех унтер-офицеров и 60 письмо­носцев. Караул на почтовом дворе несла «инвалидная команда» в количестве 63 человек. Убирали двор и помещения пятнадцать сто­рожей. Посетителей почтамта встречали два швейцара.

В старину письма обычно на дом не доставлялись. Только по ука­зу от 19 августа 1746 г. в Петербурге и Москве приказано для раз­возки частной корреспонденции выделять по одному «ямщику с ло­шадью... в каждой неделе одни сутки, в те дни, когда имеет прихо­дить почта» [211]. За разноску почты почтальоны не получали ни­какого жалованья, довольствуясь «доброхотным приношением» ад­ресатов. Доставка писем на дом считалась доходным промыслом, поэтому ее по очереди выполняли ямщики и почтовые служащие.

«Сфера влияния» московского почтамта первоначально была очень велика. Его начальник контролировал все отделения связи по рижскому и архангельскому трактам. В 1714 г, после создания петер­бургского почтамта ему передали дорогу от новой столицы до Новгорода. По указу 1725 г. московские почтари стали ездить по рижскому тракту до Торжка, а по архангельскому — до Шалотей. Всеми остальными станциями стал ведать столичный почт-директор.

В 1767 г. ликвидируется ямская почта между Москвой и Смолен­ском. Скоро в ведение «немецкого» почтамта поступила и пересылка писем в Тулу. К 1782 г. все почтовые линии на юг и восток России перешли в подчинение московской конторе. У Ямской канцелярии осталась только служба связи Сибири.

Главное внимание Московский почтамт уделял своевременной до­ставке корреспонденции и правильному сбору «весовых денег» с част­ных писем.

Сенатским указом 1742 г. предписывалось за каждую лишнюю по­ловину золотника брать, как за целый золотник веса письма. Но на местах не всегда точно соблюдали букву закона. Получался недобор «весовых денег». В этом случае почтмейстеру выговаривалось так же, как Парамону Конищеву из Ярославля. «Понеже, — писал ему В. Пестель 26 марта 1743 г., — по присланным из Ярославля от тебя, почтмейстера Конищева, партикулярным письмам картам усмотрено в то числе: марта от 19 дня сего 1743 года по карте писано Ивану Баташову, весом в письме два с половиною золотника, за которые взято две копейки с половиною, а надлежит взять три копейки; также и в прочих именах за те письма деньги браны с недобором, отчего в денежной казне имеется утрата (целых 15 копеек), а в сче­тах полугодовых немалое помешательство» [212].

Раз в три месяца почтамт устраивал ревизии. Из Москвы по тракту посылался один из офицеров. Ему приказывали проверить на станциях: наличие и состояние лошадей, сбруи, подвод, как ведутся записи в ямских книгах, правильно ли выплачиваются прогоны. В губернских почтовых конторах контролер сличал записи в почт­мейстерских ведомостях с картами, присылаемыми в Москву. Офи­церу-ревизору давалось право при обнаружении злостных наруше­ний сместить почтмейстера и временно назначить на его место сек­ретаря.

Каковы были доходы «немецкой» почты до 1722 г., точно сказать невозможно: Марселиусы, Виниусы и П. П. Шафиров смотрели на скорую гоньбу как на свою собственность. В этом отношении ха­рактерна «память» из Посольского приказа в приказ Большой казны от 21 апреля 1691 г.: «а сколько у дьяка Андрея Виниуса за при­сланные с Москвы за море, также и из-за моря к Москве письма денег собирается того в Посольском приказе неведомо» [213]. Све­дения о доходах московской почтовой конторы той поры носят слу­чайный, отрывочный характер: кое-что записано в тетрадях Виниусов, кое-что проскальзывает в некоторых «скасках».

После смещения Шафирова ведомости о доходах московского поч­тамта стали поступать регулярно. Первым был рапорт В. Пестеля. Он доносил, что наличный остаток с 1 июля 1722 г. по 30 июня 1724 г. составил 11445 рублей 8 копеек и 1 деньгу. Новый генерал-почт-директор Дашков сообщал Сенату, что в Москве с 1 июля 1722 г. по 1 января 1723 г. «в приходе 4457 рублей 13 копеек».

Ф. Кампорези. Тверская застава в Москве. Конец XVIII в.

Прибыль от московской почты росла год от года. В 1771 г. доход только от смоленской и тульской контор превысил 1180 рублей. Еще через несколько лет, в 1795 г., московский почтамт дал казне 28405 рублей [214].

С середины XVIII в. за рубежом все чаще и чаще начинают при­менять штемпеля для писем. Русская почта встретила это новшест­во более чем холодно. Возможно потому, что первые зарубежные печати не имели календарных вставок, на них вырезали только на­звание города, в котором находилось отделение связи. В России же было принято отмечать время прибытия письма в пункт назначения. И все-таки в семидесятых годах русская почтовая администрация разработала проекты штемпелей для ряда городов. Некоторые из об­разцов хранятся в Центральном государственном архиве древних актов. На московской печати было написано по-немецки «Moskau», длина текста — 39 мм. Штемпель, по словам историка Г. Ф. Милле­ра, вводился с 11 сентября 1770 г. для корреспонденции, отправля­емой за границу [215]. Но применялся ли он на практике — неиз­вестно. Писем с такой печатью обнаружить не удалось. Ни один из официальных документов той поры ни слова не говорит о введении печати подобного типа.

1 По окончании ремонта Мичурин составил новый план почтового двора. Далее мы ссылаемся на номера этого плана.

<<<Назад   Далее >>>

В начало раздела "Книги">>>